– Это ты хорошо придумала, Кира, – сказала мне вторая разносчица. – Девочка нам здорово пригодится. Если хозяйке не понравится твоя идея, скажи, что мы тебя полностью поддерживаем.
Я кивнул.
– Хорошо, что могу рассчитывать на вас, девчонки, – сказал я. – Сегодня же поговорю с хозяйкой. Не думаю, что она станет спорить с коллективом. Ценю вашу поддержку.
Хозяйка кафе выслушала мою просьбу.
– Платить ей не буду, – сказала она.
– Ладно, – сказал я. – Деньги Мышке не нужны, только еда.
Женщина почесала подбородок. Сощурила глаза.
– Хорошо, – сказал она. – Но помни: здесь у нас кафе, а не приют. Будет мешаться под ногами – вышвырну её на улицу. Ты за неё отвечаешь. Если девчонка что натворит, вычту расходы из твоего жалования. Согласна?
– Договорились.
– Отправь свою Мышку к поварихам. Они найдут ей работу.
* * *
С того дня я ночевал в кафе вместе с Мышкой.
Раздобыл для неё тюфяк. Когда персонал расходился по домам, бросал его на пол около тёплой печки – в трёх шагах от моего ложа.
По ночам, когда мы оставались в кафе одни, мелкая не умокала ни на минуту. Болтала без умолку, точно радиоприёмник, обо всём, что увидела и услышала за день. Но ничего не говорила о своём прошлом: ни о том, где раньше жила, ни о своей семье.
Я быстро уставал от её детских рассказов и расспросов – обычно ещё до полуночи усыплял Мышку импульсом магии. Не создан я для общения с детьми. Ради пары часов тишины перед сном жертвовал даже ценными крохами маны.
* * *
Вскоре осознал, что девчонка стала для меня проблемой.
* * *
Понял это не в ту ночь, когда убил позарившуюся на неё… педофила. Педофилку? Или правильно сказать: педофильшу? Не представляю, как это слово звучит на местном языке. Ни я, ни мой предшественник не слышали его от других.
Да и сам тот случай показался мне странным. Но порадовал: помог мне вновь заполнить резервуар для маны. И позволил не нарушить при этом клятву.
Педофил…льша явилась в кафе вечером. Предложила разносчице за девочку золотую монету. Однозначно – ушлёпок, пусть и женского пола!
Ночью, когда усыпил Мышку, я ворочался на своём ложе. Всё ещё жалел о том, что присутствие в зале посторонних помешало мне избавиться от извращенки. И превратить её никчёмную жизнь в ценную ману, которой у меня в запасе оставалось не так много.
Хорошее настроение мне вернули шорохи, что донеслись из зала.