Он признал собственные ошибки в системе безопасности и настаивал на более детальном изучении вопроса, расчета вероятности возникновения макроуровневых топологических дефектов и цепной реакции. Для этого требовались эксперименты – вне заранее установленной очереди. Коллегиальному руководству проекта это не понравилось, и его члены большинством голосов высказались против. Виг на принятое решение наплевал, эксперименты одобрил и провел. Результатом стала официальная жалоба комиссии Мирового совета. В ней указывались вскрытые «факты предоставления внеочередного экспериментального времени некоторым ученым Сармо-Лиории» – именно так. Да не просто ученым, а ближайшим родственникам самого директора – его брату и матери, что было расценено как непростительный непотизм. К тому же самой комиссии пришлась не по душе интерпретация данных, полученных в ходе этих экспериментов.
Коста, а вслед за ним и Виг вынуждены были уйти. Конфликт сказался и на Фэй, занимавшейся исключительно инженерно-техническим обеспечением. Однако она осталась, хотя новое руководство постаралось усложнить жизнь – не только ей, но и большинству сотрудников.
Виг, уж будучи лицом неофициальным, всесторонне развил мысль о неправильном курсе наругинской политики. На конференции в Мировом совете, где обсуждалось финансирование научных проектов и куда его имели неосторожность пригласить в качестве эксперта, Вигар заявил, что правительство Наругини-Нару, потворствуя ряду радикальных движений, желает присвоить себе созданное чужими руками и стремится захватить фактический контроль над Мару-Тенгийском ускорителем, вбивая клин между Сармо-Лиорской Конфедерацией и остальными странами.
Это если излагать в смягченных формулировках, изрядно отличавшихся от оригинальных «загребущие ручонки», «бессовестно отжать», «вопиющая наглость» и прочего в том же духе. За словом в карман Виг никогда не лез.
Чаттал терпеливо дожидался, пока Фэй завершит разговор. После они присоединились к еще одной группе знакомых физиков, направлявшихся к главному корпусу. Несмотря на ранний еще час, в просторном атриуме толпились люди, и их всё прибывало. Прозрачная крыша была наполовину раздвинута. На газоны и дорожки, по обочинам выложенные галькой, падали солнечные лучи, складываясь в геометрически правильные узоры. Всё уютно, аккуратно и со вкусом. Мозаичные панно на фасадах, представляющие страны-участницы проекта. Аллегорические скульптуры, декоративные прудики с фонтанами, цветочные клумбы.