Элвис и я / Elvis and Me. История любви Присциллы Пресли и короля рок-н-ролла - страница 20

Шрифт
Интервал



Время было не на моей стороне. Элвису предстояло вернуться в Штаты первого марта 1960 года. У меня было всего несколько месяцев, чтобы провести с ним так много времени, как только было возможно.

Все время, что мы были порознь, я думала о нем. Вся моя жизнь теперь вертелась вокруг него, однако наступали моменты, когда я в нем разочаровывалась. Однажды вечером он пообещал мне позвонить и не позвонил. Когда на следующий день он наконец со мной связался, он сказал:

– Привет, малышка. Как думаешь, сможешь сегодня прийти?

– Что вчера случилось? Ты обещал позвонить.

– Разве? Вот черт.

Он был так сосредоточен на занятии по карате, что совсем об этом забыл.

Мне пришлось научиться не принимать его слова близко к сердцу. Меня это разочаровывало, но такой уж он был человек.

Элвис обычно звонил после семи, чтобы сказать, что заедет за мной около восьми. Мне нужно было быстро одеться, и я искала способ с помощью одежды казаться старше, чем была на самом деле. Отец Элвиса переживал, что его сын общается с несовершеннолетней. Мой гардероб состоял из детских и несерьезных юбочек и свитеров. Иногда я брала мамину одежду и надеялась, что так окружающие дадут мне хотя бы шестнадцать.

Я узнавала Элвиса все лучше и лучше; мне стало известно, что, когда он не был на базе, он жил практически отшельником. У него, по сути, не было выбора. Как только он выходил из дома, вокруг него тут же собиралась огромная толпа фанатов. Даже для того, чтобы сходить на фильм в соседний кинотеатр, требовалось разработать четкий многоступенчатый план – кто-то провозил машину Элвиса перед домом, после чего Элвис выбегал на улицу, перепрыгивал через забор и запрыгивал в машину, прежде чем фанаты успевали окружить его и затребовать автографы. За ним всегда гнались толпы, окликали его, поджидали у дома, буквально набрасывались на него, стоило ему появиться в каком-нибудь общественном месте.

Часто по вечерам, когда на следующий день Элвису было рано вставать, на Гетештрассе меня подвозил либо Ламар Файки, друг Элвиса из Америки, либо Вернон Пресли.

Одним вечером отвезти меня не могли ни Вернон, ни Ламар, и это дело поручили «другу» Элвиса, которого мы будем называть Куртом (ненастоящее имя).

Курт вез меня из дома Элвиса в Висбаден. Я тогда очень устала, и меня клонило в сон. Вдруг я почувствовала, что дорога стала ухабистой. Я открыла глаза.