Не знаю, как долго я спала, но проснувшись от очередного кошмара, почувствовала, что страшно проголодалась. Авиям и Борис склонились над одним из мониторов и о чем-то разговаривали, не замечая моего пробуждения.
Я снова испытала невероятное облегчение. Все прошло, меня больше не собираются насильно отдавать в рабство. Нет больше ни того корабля, ни его отвратительной команды. Все хорошо…
Я закрыла глаза и притворилась спящей. Как же стыдно перед Борисом за все, что я наговорила ему спросонья. Он ведь мог рассказать про это Авияму! Когда мы с Борисом останемся вдвоем, я извинюсь перед ним.
Мои опасения подтвердились. За обедом мужчины частенько переглядывались. Они чересчур внимательно следили за каждым моим движением, и меня это раздражало. Борис ничуть не уступал Авияму в услужливости передо мной. Когда я отпила глоток ванильного альбусситского лимонада, и Борис тут же дополнил его, мое терпение лопнуло, и я сорвалась.
– Вы можете это прекратить?! Можно просто не трогать меня? И не надо на меня так жалостливо смотреть! Хватит! Мне тошно и без ваших напоминаний! Дайте мне просто прийти в себя!!!
Больше меня никто не трогал. Я ела в «своем углу» в тишине, которая была мне необходима, и пытаясь понять, какой же Авиям на самом деле. Моя душа больно саднила от воспоминаний о недавних событиях, и я без конца повторяла про себя, что все закончилось, я в безопасности.
По большей части, по дороге на Альбус, я все время спала. Авиям приносил мне бокал некоего лечебного снотворного, которое позволяло надолго заснуть. Будили меня только, чтобы накормить, а после я снова уплывала в сон. С каждым новым пробуждением я чувствовала себя заметно лучше. Организм уже не вырабатывал такое количество гормона стресса, мне становилось спокойнее, кошмары практически прекратились.
А вот настроение Бориса становилось все мрачнее. Он ни с кем не разговаривал и, подобно мне, завел привычку держаться ото всех в стороне. Даже ел он теперь отдельно. Если вообще ел.
– Есть повод для подозрения, думать, что мой сын избегает меня.
Незнакомый голос прозвучал строго. Я вздрогнула и огляделась.
– Тот факт, что мы все сейчас слышим тебя, отец, говорит об обратном.
Авиям только вошел после душа и остался стоять у кресла пилота, с которого тут же вскочил Борис. Друг заметно взволновался.