А «Белый Бим Черное ухо» Троепольского? Ну что с ума сходить? Породистая собака осталась бесхозной в советское время?
Да ладно! Если бы собаку не подобрали так, и дошло бы до собаколовов, Бима сами собаколовы и сплавили бы за трешку кому-нибудь. Искусственное нагнетание драмы для слезоточивости, – ну такое.
Железная рука автора. Как пример: «Отцы и дети» Тургенева.
Иван Сергеевич придумывает бедного Базарова, затем берет его, двигает его по сюжету, как пешку; заставляет говорить, как куклу в театре; подводит к разочарованию в идеалах, забрасывает в могилу. Конец.
Все это так рассудочно, сухо, профессионально, будто современное словосочетание «Сюжетная арка».
Примеров этому масса.
Тот же рассказ Лескова «Запечатленный ангел» с массовым добровольным принятием староверами православия. Железная рука автора есть всегда, но иногда она очень заметна, вот в чем дело.
В этом не вина классиков, но порой не прочитывается юмор, сделанный на актуальной в тот момент газетной повестке.
Из-за этого, например, М.Е. Салтыкова-Щедрина читать порой совсем невозможно без сносок, а подчас и со сносками и примечаниями все это читается странно.
Музыка, песни, театр.
Если быт героев еще можно представить, то какой была премьера спектакля, как звучала песенка, которую упоминают в тексте, как выглядел знаменитый актер, как играла знаменитая актриса, на которую автор намекает, подчас уже невозможно узнать. Можно только поверить на слово, вообразить, – а это, как ни странно, труднее, чем представить что-то действительно фантастическое. На таких местах текста просто разводишь руками. Понятно, что классики писали для своих современников, а не для нас, но червячок раздражения слегка точит в такие моменты.
Очень часто раздражает, что этот текст написал не ты. Потому что это просто, умно, очевидно, а ты до этого нее додумался, и не придумал бы, даже если бы тебе дали несколько жизней.
Не знаю, за то, чтобы придумать что-то похожее на «Господ Головлевых» душу бы продал».
Интересно, да?
А вот как о нем отозвалась из–за бугра пока еще считающаяся российским критиком литературным критиком Галина Юзефович (о ней я уже написал выше):
«Пишет Сальников, как, пожалуй, никто другой сегодня, а именно – свежо, как первый день творения. На каждом шагу он выбивает у читателя почву из-под ног, расшатывает натренированный многолетним чтением «нормальных» книг вестибулярный аппарат. Все случайные знаки, встреченные гриппующими Петровыми в их болезненном полубреду, собираются в стройную конструкцию без единой лишней детали. Из всех щелей начинает сочиться * такая развеселая хтонь и инфернальная жуть, что Мамлеев с Горчевым дружно пускаются в пляс, а Гоголь с Булгаковым аплодируют».