«Так надо! Так по сценарию написано», – говорила она Максиму, когда тот артачился и не хотел целовать жирные от чебуреков губы Гели.
Мама не могла нарадоваться, что ее Максим будет играть в спектакле, и заранее договорилась на работе, чтобы ее отпустили к сыну в школу. До Нового года оставался месяц, и когда все декорации были изготовлены и все тексты сто тысяч раз отрепетированы, Любовь Дмитриевна с нескрываемым воодушевлением отрапортовала директору о том, что спектакль готов, и неплохо было бы ему поприсутствовать на финальном прогоне.
«Отлично, – сказал директор школы Казимир Владленович. – Тогда давайте в пятницу, скажем, часов этак в 19:00. Школа будет пуста, все уже разойдутся по домам и нам никто не помешает».
«А что самое главное, – радостно обратилась Руссичка к директору, – так это то, что спектакль никто не сможет увидеть, и на Новом году для всех будет большим сюрпризом!»
От радости она даже захлопала в ладоши, что совершенно было на нее не похоже.
«Только уж вы, Казимир Владленович, прикажите трудовику и физруку быть тоже на прогоне. От них очень много чего зависит. Там декорации очень сложные», – попросила учительница директора.
«Хорошо, – буркнул директор, беря свой портфель и закрывая кабинет на ключ. – Я обязательно им прикажу, Людмила Дмитриевна, прикажу. А вы уж постарайтесь меня удивить».
Еще в четверг, зная об алкогольных пристрастиях трудовика и физрука, Людмила Дмитриевна подошла к обоим и сообщила им о том, что на завтра назначен генеральный прогон сказки.
«А нам то что?» – ответил ей по-хамски физрук.
«А вам, – ответила Руссичка, – ничего не будет, если придёте. А вот если не придёте! – сказала она, и многозначительно задрав голову, провела пальцем левой руки себе по шее. – Надеюсь, не надо объяснять, что значит этот жест. И на подарки к Новому году можете не рассчитывать!»
А на них – то, как раз и рассчитывали оба наших доблестных мужчины. Потому как, Первый секретарь обкома партии, присылал на Новый год горячительные подарки для директора и избранных учителей. А поскольку директор пил только коньяк, а водку на дух не переносил, а женщинам этого вообще не надо было, (чтобы их мужья портили им праздник своими пьяными мордами); то, по устоявшейся традиции весь алкоголь переходил в собственность «братьев Карамазовых», как в шутку называл их Казимир Владленович.