А не призналась мне, потому что ей стыдно до сих пор. Совесть замучила, вот и молчала. Подумала, что я сделаю выводы и прогоню ее.
Зная себя, я мог бы выгнать ее, посчитав безответственной. Ведь тогда я еще не знал точную причину, которая привела Свету к скитанию по улицам без средств к существованию.
Сейчас мне нужно постараться не усугублять ситуацию. Не напоминать ей о детях. Для начала необходимо поправить ей здоровье, да с ушлой мачехой разобраться. Захочет – сама расскажет о сыновьях. А не захочет – плевать. Меня это не должно волновать.
Я забираю у нее из рук документы, забрасываю свою руку ей на плечо и к себе прижимаю. К выходу веду.
Пора уже убраться из этого места.
– Сказали, – говорю, как есть.
Она виновато смотрит на меня, а в глазах снова блестят слезы.
– И что вы думаете по этому поводу?
Ее подбородок дрожит, а тон становится опасливым и осторожным. Словно она в полной готовности бежать от меня без оглядки.
– Думаю, что нам нужно поправить твое здоровье.
Ноги ее врастают в асфальт. Мы каких-то метров десять не доходим до машины. Света смотрит на меня с недоверием, а во взгляде читается немой вопрос.
– И все? – неуверенно на выдохе.
– А есть еще что-то, чего я не знаю? – подозрительно щурясь, даю ей шанс рассказать мне всю правду.
– Просто я думала, что… – булькает она растерянно, а затем что-то меняется внутри нее, и лицо ее озаряет робкая улыбка. – А, не важно! Поедем домой.
Домой…
Мой дом теперь твой дом…
Кивнув, я открываю дверь машины. Придерживая за тонкую талию, помогаю ей забраться на подножку. Она присаживается на сиденье и снова одаривает меня самой нежной улыбкой, какую я когда-либо видел.
Такой улыбки, чтобы проникала прямо в душу, я уже и не помнил даже.
– Вот и я того же мнения, – убираю ее волосы за ухо, к нежной щеке прикасаюсь. Глаза ее вспыхивают, искрясь серебром. – Сейчас нам важно привести тебя в порядок. Запустила ты себя, лучик Света.
Она смотрит на меня пристально, и я отвечаю ей тем же. Наши взгляды сплетаются в безмолвном танце.
А потом я замечаю, как Света невольно проводит кончиком языка по верхней губе.
Я же уже говорил, что хотел бы сделать с ее язычком?
Соблазн, мать его. Непреодолимый соблазн.
– М-м-м… Как же красиво, – беззвучно произносит она, прикрывая глаза и лишая меня возможности утонуть в их глубине.