Записную книжку я нашел, перебирая вещи отца. После его смерти прошло несколько месяцев. Сейчас я уже не могу сказать точно, что меня к этому подтолкнуло. Наверно, в тот момент я решил взять на память о нем что—то способное в любой момент оживить воспоминания. Чтобы это была не просто вещь, сделанная его руками, потому что по велению души отец работал не часто, и почти все сделанное им о нем не говорило ничего. Но унести с собой малую толику того, что мгновенно напомнит об отце. Плохо ли, хорошо ли, но он пестовал меня с младых ногтей и наверняка старался нечто сокровенное вложить и в мою душу.
Он был замечательным краснодеревщиком мой отец. Он был мастером, равных которому и сейчас найдется в городе немного. Он был настолько искусным ремесленником, что, вспоминая отца за верстаком, я жалею о том времени, когда отчаянно сопротивлялся его попыткам научить меня этому размеренному, не терпящему суеты ремеслу.
Я долго перебирал его вещи, какие—то деревянные безделушки, резные шкатулки, образцы плинтусов и паркета, который он изредка делал на заказ, и не мог найти такой вещи. Перебрал книги на полке. Художественную литературу он не читал, а та, что составляла библиотеку была исключительно специального содержания. В конце концов, я утомился и откинулся на резной, сделанный ним же книжный шкаф. Его ящики были забиты подшивками пожелтевших от времени газет и журналов – единственное, чему отец отдавал предпочтение. Взгляд мой бесцельно скользил по аляповатым картинам с селами и полями, по цветочным горшкам, по картонным коробкам со всякой мелочью и откровенным хламом. За родительской квартирой следила сестра. В эти коробки она собирала все, что без сожаления можно выбросить на свалку. Но она тоже хранила все это.
Не знаю почему, но я закрыл глаза и полной грудью вдохнул тонкий, уже почти выветрившийся из комнат запах жилого; и едва не заплакал от того, что ушедшие не вернутся; я не смогу сесть за кухонный стол; не смогу сидеть за ним и слышать, как отец рассудительно доказывает очевидные вещи, а мать звенит возле раковины посудой.
И чтобы не думать о них и не бередить память, я стал думать об этой квартире, ведь она тоже была отделана его руками. Ремонтировать ее отец начал сразу после того, как мы переехали из деревни в город. И, кажется, занимался этим до последнего вдоха: переложил паркет, обшил стены и потолок навощенным деревом.