– Кого там черти принесли?! – Вадим с неохотой бросил газету на пол и поднялся с дивана. – Да иду уже, иду! – крикнул в полный голос, чтобы его услышали на лестничной площадке, и пробормотал с презрением: – Писатель хренов, надо же так все засрать… Кондаков, ты?! – спросил он через дверь, щелкая задвижками и замками.
– Мы! – со смехом отозвались с лестничной площадки.
– Нажрался уже! – Вадим даже сплюнул с досады. – Дал же мне бог помощничка…
Закончить он не успел. Дверь стремительно распахнулась, и в прихожую ввалилось несколько человек. Вадим не успел сообразить, что происходит, а его уже скрутили и поволокли в гостиную.
– Еще не угомонился, урод?!
Его приподняли и пнули в живот с такой силой, что и державшие едва устояли на ногах.
Вадим захрипел, закатил глаза и сложился пополам. Ударов он уже не чувствовал. И вообще ничего не чувствовал, словно его сбил грузовик, и душа с небес наблюдает за телом.
Истеричный голос самого разговорчивого из налетчиков накатывал волнами:
– Ну чё, очухался, блядь…
– Еще раз позвонишь хозяину – завалим нахер…
– Сеструха твоя, язычок прикусила…
– И ты жало прикуси…
– Понял меня, Потапов? Забудь о «бабках», блядь. Забудь, сука, о «бабках»…
«Я – не Потапов!» – хотелось крикнуть Вадиму. Но из него уже почти выбили дух.
Когда налетчики ушли, сколько их было, кто такие, – ничего не запомнил. Лежал на полу и тихо, про себя, то ли матерился, то ли молился. Бредил. Но вскоре все же почувствовал, что жить будет. Потому что так уже было и так не умирают. Он с трудом дополз до телефона, набрал номер неотложки.
– Помогите!.. – прохрипел в трубку. – Срочно приезжайте!.. Человек умирает…
Теперь все было в руках божьих.
Он облокотился на тумбочку и стал дышать, насколько позволяла боль в отбитой груди. Смотреть на себя в зеркало боялся – казалось, что изуродован до такой степени, что сердце этого уже не выдержит. Только один раз Вадим резко вскинулся на зеркало. Ему показалось, что мелькнуло в нем что—то странное. Он долго смотрел в угол зеркала, пока на самом деле не заметил быструю тень. Сейчас он даже успел понять, кого именно видит. Это было отражение Потапова. Но всего страшней и удивительней оказалось второе отражение, появившееся там же. Это было отражение самого Вадима, вполне нормальное, без единого кровоподтека. Оно не было отражением жестоко избитого человека. А отражение Потапова вдруг хищно улыбнулось и погрозило ему пальцем, от чего Вадим уронил голову на руки и тонко, по—собачьи заскулил.
