Андрей откинулся на спинку кресла, сцепив пальцы перед лицом, его взгляд был задумчивым, но твёрдым.
– Нам нужно ехать в лабораторию, – наконец сказал он, нарушая тишину.
Эля мгновенно подняла на него взгляд, в её глазах загорелся огонь азарта.
– Согласна. Там слишком много вопросов без ответов. И я уверена, что мы что-то упустили.
Она произнесла это уверенно, с такой решимостью, что даже Андрей почувствовал, как его собственные сомнения начали растворяться.
Но Костя, сидевший в тени, нахмурился. Его пальцы нервно постукивали по краю стола, а во взгляде читалась тревога.
– Вы понимаете, во что ввязываетесь? – Его голос был низким, с нотками напряжённого предостережения. – Лаборатория – не просто здание. Это капкан. Мы уже столкнулись с тем, чего не можем объяснить. И если этот чип действительно связан с чем-то древним…
Он осёкся, словно не решаясь озвучить вслух самую страшную мысль.
Эля пристально посмотрела на него.
– Мы зашли слишком далеко, Костя. Теперь просто отступить – значит признать поражение. А я не готова бросить всё на полпути.
Она сжала кулаки, её плечи были напряжены, но не от страха, а от непоколебимой уверенности.
Костя прикрыл глаза на мгновение, тяжело вздохнул.
– Хорошо… – наконец произнёс он, его голос стал ровным, почти примирённым. – Но если мы идём, мы должны быть предельно осторожны.
Андрей кивнул.
– Тогда решено, мы отправляемся в лабораторию.
Тишина снова окутала комнату, но теперь в ней чувствовался едва уловимый предвкушённый трепет. Где-то за гранью света и тьмы уже расставлялись фигуры в этой партии, и шаг назад был невозможен.
Город постепенно растворялся в ночной дымке, оставляя позади огни витрин, неоновую суету улиц и слабый гул чужих разговоров. Внутри машины царила напряжённая тишина. Лишь редкий скрип дворников по лобовому стеклу и ровный рокот двигателя разбавляли эту вязкую, почти зловещую атмосферу.
Дорога тянулась, становясь всё более пустынной. Уличные фонари встречались реже, их холодный свет выхватывал из темноты заброшенные постройки с выбитыми окнами и облупленными стенами. Когда-то здесь кипела жизнь: фабрики работали днём и ночью, улицы гудели от голосов рабочих, но теперь этот район словно застыл во времени, забытый, выцветший, вычеркнутый с карты реальности.
Эля смотрела в окно, наблюдая, как мир вокруг неё становится серым, будто высохшей фотографией. Влажный туман клубился над дорогой, извиваясь подобно живым теням, цепляясь за тротуары и скрывая трещины на асфальте. Иногда среди руин мелькали силуэты – может, бродячие кошки, может, призраки прошлого, не желающие покидать это место.