– Почему вы считаете иначе?
– Потому что я знала своего сына.
В её голосе было что-то… не просто боль, не просто горечь утраты. Это была уверенность, сквозь которую пробивался страх. Максим почувствовал, как в его груди что-то ёкнуло. Он давно не слышал такого тона. Это был не просто крик отчаяния – это был вызов.
Послышался лёгкий шорох. Будто женщина сжимала в руках лист бумаги,
разглядывая что-то, что сама не хотела видеть.
– Его звали Вадим Матвеев. Семнадцать лет. Неделю назад его нашли
повешенным в заброшенном доме в Привольске.
Максим нахмурился.
Привольск.
Название зазвенело в памяти, оставляя неприятный осадок. Маленький город, утопающий в холмах, закрытый от внешнего мира. Там жила одна из самых старых религиозных общин, о которой ходило немало слухов. Говорили, что их лидер держит под контролем весь город. Говорили, что у них свои правила, свои законы. Максим никогда не был там, но он слышал истории. И они не были приятными.
– «Почему вы обратились ко мне?» – спросил он, хотя уже знал ответ.
– Вы брались за такие дела. Те, от которых отказывались другие.
Максим хмыкнул. Он действительно брался за такие дела. Но каждый раз, когда он это делал, он терял что-то внутри себя. Часть души, может быть. Или просто веру в то, что мир может быть справедливым.
– Почему Вы позвонили только сейчас? Неделя – слишком долгий срок.
В трубке снова повисла тишина. Затем шорох. Будто женщина резко оглянулась через плечо.
– Я боялась.
Горин выпрямился. Его усталые и аккуратные пальцы удобнее обхватили телефон.
– Кого?
Ответа не последовало. Только дыхание, чуть более частое, чем раньше.
– Мы можем встретиться?
– Где?
– В кафе «Туман» на улице Центральной. Через два часа.
Звонок оборвался.
Максим остался сидеть с телефоном в руке. Он смотрел в экран, как будто тот мог дать ему ответ, стоило ли ему ввязываться в это дело. Его взгляд скользнул по комнате, остановившись на фотографии, которая висела на стене. Это была старая фотография, сделанная много лет назад. На ней он был другим человеком. Молодым, полным надежд. Теперь он был лишь тенью того, кем был когда-то.
Он вздохнул и поднялся с кресла. Его пальцы потянулись к пачке сигарет, лежащей на столе. Он закурил, глубоко затянувшись, и выпустил дым в сторону окна. Дождь за стеклом продолжал моросить, и капли, сливаясь, образовывали причудливые узоры. В которых невольно утопали мысли Горина.