– Зря вы так – сказал старик. Трудов здесь нет. Даром получили, даром отдавайте. Слышали о таком законе?
Усмехнувшись, Юрий Сергеевич сунул футляр в карман и уверенной походкой двинулся к дому, подумав о том, как всё-таки много странных и интересных людей проживает в Питере.
Вернувшись домой и сняв плащ, он прошёл в кабинет, сел за письменный стол, включил старинную бронзовую настольную лампу в виде двух обнявшихся ангелочков и стал изучать своё новое приобретение.
Футляр был из тёмного дерева, тонкой работы, с пружинным механизмом и защёлкой. Вот только снаружи зелёный бархат требовал замены. Развернув лежащую на дне сложенную вдвое жёлтую бумажку, он обнаружил на ней надпись фиолетовыми чернилами, почти выцветшую от времени. Явно начала прошлого века, с ятями и фитами. Почерк каллиграфический и ровный. Почти без труда Юрий Сергеевич прочёл: «И соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов»
Эта евангельская цитата, хорошо знакомая ему, как и всякому приличному человеку, а тем более маститому писателю, не вызвала никаких вопросов. Мало ли кто и для чего её там оставил.
Перейдя к осмотру пенсне, Юрий Сергеевич был ещё более обрадован, когда обнаружил на оправе клеймо позолоченного серебра высокой пробы. Лев с поднятой лапой в прямоугольнике, что свидетельствовало об английском происхождении вещицы. Юрий Сергеевич знал толк в антиквариате, которым была заставлена его квартира. Он изредка покупал понравившееся ему изделие старых мастеров и надо сказать имел вкус. Это, как ему казалось, помогало в написании исторических книг, создавало, так сказать, атмосферу. Да, Юрий Сергеевич был писателем, этим жил и неплохо жил. Член союза писателей России баловал читателей своим творчеством нечасто, зато по-крупному. В этом году готовился в печать роман об Иване Грозном и смутном времени. Юрий Сергеевич фантазировал себе персонажи и ситуации, искусно вплетая их в историческую канву, чем занимались и все другие писатели беллетристы, кормящиеся от патриотизма.