Псалом 52
3. Бог с небес призрел на сынов человеческих,
чтобы видеть, есть ли разумеющий, ищущий Бога.
4. Все уклонились, сделались равно непотребными;
нет делающего добро, нет ни одного.
День не задался с утра. Хмурое небо субботы не обещало населению приятных выходных. Дождя ещё не было, но всё к этому шло. Тучи ходили кругами и вот – вот грозили испортить горожанам столь долгожданный отдых. Всё-таки Питер это вам не Москва. Спускаясь в лифте, Юрий Сергеевич спохватился о зонте, но не стал подниматься в квартиру, решив просто изменить маршрут своей ежедневной прогулки и пройти через парк, где в субботу располагался блошиный рынок. Так называемая «Уделка», получившая своё прозвище от платформы «Удельная», рядом с психбольницей №3. При начавшемся дожде там было место, где укрыться.
Народу было, как всегда в пасмурный день, не много, продавцов тоже. Товары лежали и на прилавках, и на ящиках а то и просто, на расстеленных на земле газетах. Чего там только не было, перечислить невозможно. Старинные вещи, давно никому не нужные, имели огромное преимущество. Покупали мало, смотрели много. Юрий Сергеевич не спеша переходил от одной точки к другой и внимательно всё разглядывал. Ничто не задержало его придирчивый взгляд кроме футляра, небольшой, плоской, сильно потёртой коробочки, некогда покрытой зелёным бархатом, на дне которой на жёлтой от времени бумажке лежало пенсне. Футляр с пенсне лежал среди старинных театральных биноклей, очков, объективов от фотоаппаратов, бронзовых статуэток и прочих малопригодных для современной жизни вещей.
Юрий Сергеевич осторожно взял пенсне, повертел в руках и обнаружил, что оно почти новое, без потёртостей и самое главное, что стёкла были совершенно целыми.
– Сколько вы за него хотите?– спросил он у продавца.
– Ничего.
– Это как понимать?
– Дело в том, что это не моя вещь. Попросили отдать тому, кто спросит.
Юрий Сергеевич внимательнее посмотрел на продавца. Ничего особенного, обычный пенсионер с бородой в синем берете и поношенном сером плаще. Сидит на раскладном стульчике. Рядом двухколёсная тележка, на которой он всё своё добро и привёз на рынок.
– Я, признаться, удивлён,– сказал Юрий Сергеевич – ну да ладно, вот вам за труды – и положил на прилавок сто рублей.
Тут же порыв ветра поднял сотку и унёс куда-то между рядами.
