– Извините, у вас не занято?
– Понятия не имею, – может, грубо, но зато честно ответила я.
– Это мои вещи, – она указала на сумки.
– Да, это не мои вещи.
Бабулька, видно, мечтала о своём, о девичьем, а мне так надоела вся эта суета, к тому же было обидно, что я осталась без чтива, в общем, не хотелось двигаться. Женщина очень вежливо попросила поставить сумки в багажник.
– Ставьте.
Она позвала кого-то по имени и тут же, как двое из ларца, одинаковы с лица, появились два юнца. Пришлось встать. Юнцы тут же подхватили сумки, вытащили их в коридор, за ними с важным видом вышла я. По коридору продолжала метаться детвора, правда, ни разу меня никто не толкнул и не зацепил. Каких-то две минуты и сумки были пристроены.
– Извините за беспокойство, – женщина уже столько раз просила прощения, что мне даже стало её жалко. – Мы в Москву едем на конкурс «Утренняя звезда» – пояснила она, как будто это объясняло, отчего тут такой «дурдом».
Я присела на диван, женщина стала шуршать пакетами, что-то доставать и раскладывать, а я – её рассматривать. Надо же чем-то заняться, если читать нечего. Надо сказать, что такой тип не часто встретишь. Одетая в очень дорогой костюм, она была … никакая. Казалось, что, когда её создавали, у Творца был выходной. Вся белёсая, единственным украшением лица были очки, да, пожалуй, волосы – тоже белёсые, скорее пепельные, красиво стриженные и уложенные. Очки в дорогой оправе едва держались на носу, если можно назвать носом крючок для кухонных полотенец. Рот – щель, вместо губ – две полоски, смазанные губной помадой. Бело-розовая кожа всё время покрывалась красными пятнами, фигура напоминала тряпочную куклу – мешочек, набитый ватой – тельце, а к нему пришиты такие же мешочки поменьше и чуть длиннее – руки и ноги. Не подумайте, что я рассматривала её предвзято. Во-первых, я делала это украдкой, во-вторых, потом – во время задушевного разговора, её приветливость и не наигранная вежливость расположили к себе так, что некрасивой её назвать было трудно. Я же, по-моему, точно её охарактеризовала – никакая. Какие-то размытые черты лица и тела, старательно украшенные дорогими вещами.
Женщина всё ещё шуршала, как в купе появилась проводница, с уставшим видом забрала билеты и оставила два комплекта постельного белья. Кто же будет второй – развлекала себя я – наверное, та горластая властная женщина, ловко осадившая напирающих деток.