- Да, - хотел сказать я, но из горла вырвался какой-то сип. В
порядке? А что спрашивать, в порядке или нет, как будто сами не
видите… Лежу, не шевелюсь, тело как чужое… Это сколько же мне дырок
досталось? Помню только два детских тельца, которые схватил в
охапку, закрывая от очереди бородатого террориста, затем удары от
пуль, в клочья рвущих броник на спине и… все. Больше ничего.
Темнота.
- Господа, выйдите, вам здесь не место! Ваше Сиятельство, вы
тоже на выход! – два лица исчезли из кадра, и появилось лицо в
хирургической маске и шапочке, врач, наверное, кто же еще.
Сиятельство? Что это еще за сюр? Не могу больше. Я закрыл глаза
и опять провалился в бессознательное.
…Да, вот это я попал! Я посмотрел на поднятую руку. Безволосую,
тонкую, с детскими пальцами. Неудивительно, что тело меня не хотело
слушаться, это тело было не мое! Сначала я думал, что все это или
бред или сон, я под действием медикаментозного наркоза или еще
каких-то препаратов, меняющих сознание. Все было слишком
реально, даже более чем. Это как раз и есть симптоматика игр
разума, но…
Похоже, я все-таки в реальности. Картинка перед глазами
двоилась, если аккуратно сбоку нажать на глазное яблоко, а вокруг -
там, куда я смог дотянуться с закрытыми глазами, сознание рисовало
ту же картинку, осязание лишь подтверждало зрение. А что осязание
реально, лишь подтвердила медсестра, или как там у них по
старорежимному, сестра милосердия, что ли, подсунув под меня утку,
и проводя манипуляции с нежной частью моего нового тела. И эта
нежная часть была маленькая, судя по осязанию. А еще при этом я
почувствовал прилив крови к лицу – наверное прежний обладатель
моего тела еще стеснялся так, что аж покраснел. Хотя вряд ли, это
реакция сознательная, а судя по тому, что у меня в голове и книжкам
про впопуданцев в чужие тела, здесь я один, присутствие чужого
разума не обнаружено.
Пару дней меня не беспокоили, были лишь регулярные визиты врача
и сестрички милосердия (а ничего у нее зад в хирургических
брючках!). Причем, самое интересное, эти двое гадов только
улыбались на все мои попытки завести разговор. Таки заговор
молчания какой-то. А вот потом…
Сначала в палату вошел тот самый аристократический тип, которого
я видел после пробуждения. Вошел, и уселся на прикроватный стул,
пристально меня разглядывая.