– Ты рассуждаешь со знанием дела, – заметил капитан.
Горностай подождал, но других слов не последовало. Тогда он ответил:
– Я не демон и никогда им не был. Напротив, я следую Пути. Пожалуй, делаю это даже более упорно, чем обычные люди. Потому могу понимать и демонов.
– И какое у тебя занятие? В какое сословие записан?
– Я следую Пути. Как варвар, я не достоин быть принятым в подданство того императора, которого признают в вашем городе. А значит, чин мне тоже не положен.
– В нашем государстве, несмотря на все неурядицы, нельзя просто следовать Пути. И в наш город запрещено пропускать безродных бродяг, у которых нет ни занятия, ни сословия. Даже разжалованный генерал становится крестьянином.
Горностай отметил про себя, что это совсем не мешает городу разрастаться. А потом спросил:
– И какое же сословие признает ваш город для чужеземцев вроде меня?
Он решил не упоминать Небесные Ворота – пользы от них не будет, только еще больше запутаемся.
– Невольники, разумеется, – все тем же суровым и бесстрастным голосом ответил капитан.
– В таком случае ближе всего к правде будет назвать меня ученым.
– И каков же твой ученый ранг?
Горностаю показалось, что в левое ухо укололо фальшивой нотой. Он знал это чувство: оно означало, что он опять не понимает каких-то реалий здешнего государственного устройства. Здешний язык уже давно был родным для нашего странника, но все равно наш герой постоянно попадал в какие-то неизведанные места вроде вот этого. Вроде бы ясно, что от него хотят, – и совершенно непонятно, как положено это делать.
– Вы хотите узнать, какие науки я изучаю? – осторожно спросил он.
– Я хочу узнать, чин какого ранга ты носишь и какая из Академий тебя в этот чин произвела? Раз ты ученый, то тебя должны были признать другие ученые.
– Я ученый бродячий. Нет у меня ни дома, ни Академии. К тому же, я слышал, после очередных беспорядков не все из столичных Академий уцелели.
– Тем выше уважение к мнению Академий уцелевших.
– Я еще не добрался до столицы. И продолжаю совершенствоваться в науках, пока я в пути. На языке моего народа таких называют независимыми экспертами. Но я был послушником в знаменитом монастыре, постигал там магию и алхимию. Там могут за меня поручиться, и даже свиток с печатью выдали.
– Странный выбор наук для ученого мужа, – капитан произнес это таким тоном, что стало ясно: свиток показывать ему бесполезно. – Не поэзия, не история, не математика. Я уверен, что даже каллиграфия была только боевая.