Я прислонилась к двери. Свист оборвался, нога перестала раскачиваться и исчезла. Воцарилась тишина, только гибкие стебли, покрывшие стены, негромко шипели.
– А вот и предмет моих восторгов!
Я обернулась на голос и ни капли не удивилась, увидев его обладателя на верхней койке совсем рядом с собой. Он повернулся на бок, лениво улыбнулся и подпер щеку рукой. Длинные пальцы медленно вырисовывали круги на одеяле, вторя узорам татуировок на голом торсе. На боку у него было запечатлено поле яростного боя и воин, встречающий свою смерть. На ребрах призывно танцевала женщина, взобравшаяся на стол. Вокруг бицепса, точно живой браслет, обвилась змея, а на сердце обнимали друг дружку двое детей, напуганных гигантским смерчем. Пространство между крупными изображениями не пустовало, а тоже было наполнено движением: на нем были прорисованы грозные волны черного и серого цвета.
И все равно для меня самой демонической деталью его облика были глаза.
Слегка приподняв голову, я улыбнулась уголком рта:
– Ну привет, дьявол.
– Ты же знаешь, я терпеть не могу, когда ты меня так зовешь. – Он зловеще осклабился, обнажив острые клыки.
– А как мне еще тебя звать? Тогда назови свое настоящее имя.
– Назову, если ты скажешь свое.
– Может, вариант «Сатана» тебе понравится больше?
Еще одно папино правило, с которым я никогда не спорила, звучало так: никогда не называй свое настоящее имя. Всякий раз, когда у меня его спрашивали, я представлялась как Адди и никогда как Аделина, не упоминая фамилию Колтон. Этот фокус можно было бы провернуть и с моим темным принцем, но холодок, пронзивший меня до костей, заставил поостеречься. Мне подумалось, что делиться даже прозвищем, причем во сне, очень рискованно и сперва надо понять, к каким последствиям это может привести. От всей его фигуры, окутанной черно-золотым свечением, словно второй кожей, исходила нешуточная угроза.
– Вот же бессердечная чертовка! – Он цокнул языком и со скучающим видом обхватил голову рукой. – Ну рассказывай, любовь моя, куда мы путь держим?
– Домой. – Не то чтобы правда, но и не совсем ложь. Уж кому-кому, а ему проще простого меня раскусить.
– Хм-м-м…
Мгновение – и он снова исчез. А потом появился передо мной в костюме. Щелчок пальцев – и ночная рубашка сползла с моих плеч, а ей на смену явилось тяжелое, пышное платье – такое скорее подошло бы представительнице маминого поколения, чем мне. Корсет обхватил талию и ребра, приподнял грудь под квадратным вырезом. Шелковые рукава, расшитые жемчугом и кружевом, протянулись до локтей. Даже волосы, как по волшебству, легли на голове волнами, украшенными золотыми шпильками. Бриллианты обвили шею и повисли на ушах, ловя блики лунного света, когда он притянул меня к себе, обхватив одной рукой за талию, а другой за запястье. Незримые струны затянули тревожную песню, которую тут же разнес олеандровый ветер.