Мы получали от него письма. Сперва даже часто. Я убедила папу заказать наш семейный портрет. Фотограф запретил нам улыбаться и пригрозил, что сидеть перед камерой придется так долго, что лицо может заболеть, а я все время, пока мы позировали, пыталась унять дрожь в губах. Потом я стала помогать папе собирать календулу и ивовую кору для аптекаря. На скопленные деньги удалось отправить потрепанное собрание сочинений Теннисона в батальон Томми, квартировавший во Франции. Я приклеила на заднюю сторону обложки книги наш с папой портрет и добавила записку, в которой пообещала, что, когда Томми вернется домой, мы сфотографируемся еще раз – уже втроем.
Потом поток писем стал редеть, затем и вовсе прервался на долгих полгода. Я чувствовала недоброе – гнетущее ощущение разливалось в самом воздухе вокруг меня, струилось по бурной реке, окружавшей нашу землю. Сначала я перестала есть. Однажды в поле я упала в обморок, и папа тут же кинулся запихивать мне в рот засахаренные персики. В тот день я впервые увидела, как он рыдает. А следом ушел сон. И речь. Зловещее предчувствие смерти придавило меня тяжелым грузом, стиснуло легкие, выбив из них весь воздух. Как-то раз я проснулась с ощущением, будто вовсе и не жила никогда.
Может, правы были горожане? Может, дьявол поселился на нашей ферме, а его мрачная тень не отстает от меня ни на шаг? Я написала папе записку с просьбой отвести меня в настоящую церковь – всего один раз. Вместо этого он записал меня на уроки балета.
– Если говорить не выходит, то можно танцевать. Как мы у реки. – Он провел рукой по моим шелковистым волосам цвета пшеницы. Заглянул в мои карие глаза – такие же, как у мамы. – Обещаю, доченька, он вернется домой. Бог тут ни при чем.
Точнее и не скажешь. Бог тут ни при чем. В отличие от меня.
Как-то раз мы возвращались домой с балета. Единственная танцевальная студия в нашем округе находилась за три города от нас, поэтому каждый вторник по вечерам папа усаживал меня в свое седло и мы мчались в Кальверстон. Когда лошадь пересекла мост, ведущий к нашим землям, в небе замерцали звездочки и осветили диковинных существ, плясавших в лесу: тут были и древесные женщины, и мужчины, чьи тела состояли сплошь из веток. Я уже привыкла к тому, что замечаю в лесу всякую чертовщину, а после отъезда Томми такое стало происходить еще чаще. Когда я перестала разговаривать, папа купил мне альбом и угольки, чтобы можно было зарисовывать лесных обитателей и показывать ему, кто живет с нами бок о бок. Обычно мне попадались маленькие крылатые люди, вьющиеся меж деревьев, длинноволосые мужчины размером с кошку и древесные женщины с цветами вместо волос, но в тот вечер я увидела создание, которого никогда прежде не замечала в наших краях.