Пока матушка Крибли и Жанно навещали соседей, Сэм выслушал подробный рассказ Матильды о том, что случилось вчера в послеполуденный час. После этого он принялся осматривать и обнюхивать весь двор. Он находил следы ЛУны и малыша и там и тут, но, к сожалению, они были затоптаны лапками четырех ее новых подруг. Возле изгороди росли высокие кусты с гроздьями белых цветов*. Их листья были похожи на цепочки перелетных гусей в высоком небе, когда они одновременно расправляют крылья. Цветы назойливо пахли и не давали Сэму разобраться со следами ЛУны, которые в одном месте явно вели в чащу куста. Несколько раз он собирался раздвинуть ветки и каждый раз отскакивал назад. Матильда, которая пыталась сделать это вместо него, запах ЛУны не учуяла, но сообщила, что у самой изгороди ветки изломаны и нехорошо пахнет. Нет, не белыми цветами, а чем-то похожим на то, что матушка Крибли держала во флакончике на ночном столике.
Гусенок Грасси становится знаменитостью
Сэм все пытался обойти и обнюхать куст со всех сторон, когда раздалось гусиное гоготание.
–Это Гусыня! Она просит меня выйти за калитку,– сказала трехцветная кошка.– Должно быть что-то важное.
Все кошки и Сэм подбежали к калитке, а Матильда проскользнула на улицу. Там, важно подняв голову, стоял Гусь, а рядом с ним его жена и гусенок-непоседа.
–Добрый день, соседи, – обратилась к ним Матильда. – Рада вас видеть. Все ли в порядке у вас в семействе?
– Тага-га-га ! Спасибо, у нас все хорошо. А ваша подруга не нашлась?
– Пропала без следа! У нас гостит Сэм Лодли из «Зеленого стручка», так и он не унюхал ничего.
– Сэм Лодли, который спас от Коршуна Фазанью курочку?
– Тега-тега! Передайте ему наш поклон,– прогоготал Гусь.– Возможно, вам пригодится то, что рассказал нам малыш. Он большой любитель странствовать по чужим дворам, что нас очень огорчает. Копия моего брата! Кстати, мой хозяин рассказал мне, что видел его в цирке. Мой брат стал артистом и…
– Тега-тега, милый! Но мы пришли не рассказывать о твоем брате! И нечем гордиться, если твой родной брат смешит даже воробьев!
Смущенный ее замечанием, Гусь так и застыл с открытым клювом.
– Видите ли, милая госпожа Матильда,– продолжила Гусыня. – Я вчера вечером заметила, что Гусенок прихрамывает. Он не жаловался, и я не придала этому значения. Но утром хромота не прошла, и я поняла, что дело может быть серьезным. Пришлось пообещать ему прогулку на гороховое поле, и он во всем признался.