Фельдшер, женщина в возрасте «я тут со времён динозавров», глянула поверх очков: – Все приходят. А вы кто ему?
– Мы… – Лидия запнулась. – Его соседка. И… временная опекунша его дочери. Он исчез. Два дня назад.
Фельдшер перестала перекладывать бумажки.
– Подождите. Это тот, который записывался на ЭКГ? У него фамилия была… С… Сахаров. Или Садов… нет… Сытин!
– Да! Сытин! Это он.
– Пришёл, да. Посидел. Потом ушёл, потому что аппарат не работал. Сказал, вернётся через день. Не вернулся. Думала – передумал. Хотя странный он был. Всё оглядывался, как будто боялся, что за ним кто-то идёт.
– Вы не заметили, куда он пошёл?
– В сторону леса. Сказал, что хочет обойти через санаторий. Мол, там дорожка короче. Но это же… – она посмотрела на них с тревогой. – Через заброшенный корпус.
– Спасибо, – выдохнула Лидия.
Они вышли. Варя молчала. В её взгляде было слишком много для двенадцатилетней девочки.
– Мы найдём его, – сказала Лидия. – Если он пошёл туда – то, возможно, он что-то знал.
– Или его туда кто-то… – начала Варя, но замолчала.
Они вернулись в санаторий. Уже вечером, уставшие, грязные, но с новым планом.
Завтра – заброшенный корпус. И тот странный ключ в кармане Лидии.
А пока – коты, плед, овсянка и ощущение, что они подошли слишком близко к чему-то, что лучше было бы не трогать.
Но Лидия не могла не трогать. Это было уже личное.
На следующее утро Лидия проснулась с ясной мыслью: сегодня либо она находит хоть какую-то зацепку, либо сдаётся, запирается в номере, заедает тревогу сгущёнкой и притворяется, что всё это был просто нервный сон.
Но пока она варила кашу, Пельмень снова стащил сосиску, Варя помогала Мише с математикой (и объясняла лучше, чем школьная учительница), а Фантомас нашёл способ залезть в холодильник – она поняла: сдаваться тут никто не собирается.
В десять утра они стояли у калитки, ведущей к заброшенному корпусу. Калитка была закрыта, но старый замок поддался после третьего пинка и одного очень решительного взгляда Вариной совиной силы.