– Спасибо, родная моя, только не сейчас. Не хочу Фат задерживать, – амазонка почти выбежала.
Зерин немного удивилась, однако не задумалась; взяв чашу, она налила из принесённого кувшина настой и подала Сааремату. Поднеся ко рту, юноша ощутил уже знакомый запах трав, и догадка сама собой пришла к нему. Он опустил руки. Наблюдающая за ним девушка удивлённо подняла чёрные крылья бровей.
– Я не буду, – сказал он, протягивая чашу обратно.
Она, на удивление спокойно, приняла её, сказав:
– Хорошо, когда пить захочешь, попроси.
– Зерин, мне очень хочется пить. Прошу, дай мне просто воды.
– Этот настой из трав хорошо снимает жажду.
Сааремат посмотрел ей прямо в глаза:
– Да, но дурманит разум и отнимает волю. Я не буду это пить.
– Как хочешь, – она усмехнулась. – Но тебе нелишне знать, что догадливым заливают в горло силой. Придётся позвать охрану.
– Не надо охраны. Тебе нужен покорный пленник, я смирюсь. Ты сама свяжешь меня, и сделаешь всё, что захочешь.
Зерин колебалась, что-то удерживало сразу позвать охрану, а юноша продолжал:
– Даю слово – не буду сопротивляться. Дай мне воды, очень хочется пить.
И тут на пороге появилась охрана. Старшая спросила:
– Наша помощь нужна?
Сааремат, опустив голову и чуть отвернувшись, в отчаянье прошептал:
– Пощади, Зерин. Клянусь предками, даже если связывать не будешь, покорюсь тебе.
Амазонка, улыбнувшись подругам, спокойно ответила:
– Благодарю, Фат, сама справлюсь.
Охрана вышла.
– Спасибо, Зерин! – облегчённо выдохнул юноша, испытывая искреннюю благодарность.
Амазонка взяла кувшин и дала Сааремату, никогда ещё вода не казалась такой вкусной. Пока он пил, девушка опустила полог, зажгла светильник, потому что, несмотря на день, в шатре стало сумрачно. Вернувшись, отставила кувшин и отвязала пленнику ноги.
– Что ж, тебе пора, – сказала, – ложись.
Сааремат встал и, пересев на постель, лёг. Стиснув зубы, он поднял руки и покорно позволил амазонке привязать себя к столбам в ногах и изголовье. Сбросив платье и забравшись на ложе с ногами, Зерин рассматривала юношу.
У сколота были светлые, чуть рыжеватые, волосы, скуластое лицо с короткой бородой и усами. Разрез глаз раскосый, но не узкий, как у племён, живущих на восходе Солнца. Сами глаза, серые, лучистые, смотрели мягко и печально. Эта тоска невольно передавалась амазонке, и она, не понимая, что с ней, старалась не встречаться с ним взглядом. Сааремат тоже рассматривал её. Его удивляло и радовало в ней полное отсутствие смущения из-за обнажённости тела.