– Мы ведь все ищем свободу, но не всегда готовы её принять.
– Неплохое высказывание, в этом что-то есть, – ответил он с некой отстранённостью, немного задумавшись над фразой. Он не стал вдаваться в подробности, лишь взглянул на часы и с головой погрузился в свои рабочие задачи.
Дни тянулись, растворяясь в череде писем, звонков и совещаний. Время казалось зыбким, теряя чёткость в потоке задач и набросков текстов. Сумерки окутали весь город, и вокруг кромешной тьмы, редкие фонари и далекая луна – были самыми яркими лучами, излучающий теплый свет.
Он двигался по привычному маршруту, не торопясь, иногда задерживая взгляд на витринах магазинов или на людях, спешащих по своим делам. Всё казалось прежним – тишина, одиночество, собственные мысли, которые теперь, как и всегда, тянули его вглубь себя.
Потом он решил дойти до парка. Умиротворенная атмосфера поглотила его полностью: лавочки, усталые деревья, сквозь которые едва просвечивали последние лучи заходящего солнца.
Он присел на одну из скамеек, почувствовав облегчение, и вдыхая свежий запах весны – его душа начала понемногу расцветать. Еле уловимая и приятная волна ветра витала в воздухе, яркое и непроглядное солнце в небе – заполонило всю территорию. Все это приносило умиротворение и настоящее наслаждение. Он огляделся и взгляд упал на небольшую книжку, что лежала на другой скамье, как будто кто-то специально оставил ее на видном месте. Это был дневник в кожаном переплёте, с потёртыми уголками и облупившимся золотым тиснением на обложке. Даниэль не удержался и поднял его.
На первых страницах был каллиграфический почерк, аккуратный, почти старомодный, будто бы из другой эпохи. Первые строки, которые он прочитал, сразу произвели на него впечатление, но и одновременно растрогали его до костей:
«Сегодня всё снова пошло не так. Не так, как хотелось бы. Мир кажется тяжелым и чуждым, а я всё чаще задумываюсь, зачем вообще продолжать. Но если я остановлюсь, что будет со мной?»
Даниэль перевёл взгляд на следующие строки и понял, что всё это – чьи-то личные переживания. Каждый день, каждое испытание было изложено на страницах с такой искренностью, что его пробрало до мурашек. Глаза скользили по словам, и в какой-то момент он почувствовал, что те переживания, о которых шла речь в дневнике, так знакомы ему: Отчаяние. Сомнение. Тоска. Страх. Всё, что он сам переживал, словно он и написал на бумаге эти душераздирающие слова.