В тот злополучный день Колен впервые задумалась о смерти. Это же она должна была оказаться на его месте, как так? Почему именно он? Размышляя об этих высоких материях, время застыло, словно в формалине, заставляя чувствовать эту мягкую твёрдость, о которую она рвала свою душу. И эта дурацкая привычка, въевшаяся в ход обычной жизни, оставлять ему место на своей крохотной постели, убивая себя, зная, что он не придёт, но тешась ожиданиями. В тот день все чувства сгорели заживо.
– Зачем было разделять неделимое? – тихо спросила она у неба и вновь заплакала, уткнувшись в его красную толстовку.
*******
– Скажи, ты всегда будешь так сильно сжимать мою руку? – смеялась Колен, нежась в его прикосновениях.
– Всегда, моя хорошая, – нежно улыбался он.
Пара возвращалась домой к парню после длительной прогулки. Дул прохладный ноябрьский ветер, зима потихоньку прогоняла осень, дав понять, что настало её время. Колен поёжилась от холода и вздрогнула с характерным звуком «брр». Светло-серый пуховик уже не спасал от ветра. Девушка быстро закуталась в вязаный шарф и натянула шапку сильнее. Теперь от её красного лица остались лишь глаза и проглядывали красные щёки. Макс мило улыбнулся и, поправив свой белый пуховик, снял с себя длинный шарф. Колд быстро обмотал половиной огромного бежевого шарфа шею Колен, а другую половину оставил на себе. Так было теплее. Девушка остолбенела от неожиданности, но тут же переполошилась.
– Ты же замёрзнешь! – перчатки предательски скользили по шарфу.
– Не снимай, так будет теплее, – он обворожительно улыбнулся.
На его лице виднелся красный румянец, и было непонятно, то ли это от смущения и милости девушки, то ли от холода. Макс оглядел девушку с ног до головы, любуясь ею уже какой раз за день. Озябшие руки шатена взяли крохотные ладони девушки в свои, и он нагнулся, чтобы согреть её дыханием. Зима. Так и выживали влюблённые до одури парочки.
– Не хочешь кофе? – он предложил продолжать путь, чтобы не замёрзнуть на месте.
– Если можно, – хоть Колен и находилась уже в достаточно длительных отношениях, но наглеть не смела, не так была воспитана.
На пороге его квартиры, как и обычно, царила атмосфера спокойствия и уюта. Находясь в этом доме, уже ничего не хотелось, только обнять своего любимого и никуда не уходить, сделать так, чтобы время застыло, чтобы это мгновение соединения душ длилось вечно. Чтобы он никуда не уходил, а лишь мило сопел вечно заложенным носом рядом, щекотал её розовые от мороза щёки своими бархатными непослушными волосами. Чтобы они постоянно пили заваренный им чай и думали лишь о том, какой бы фильм посмотреть следующим в этот вечер. Хотелось заморозить время, чтобы их счастье длилось вечно и никто не мешал. Теплота окутала тела и души обоих, пока они раздевались.