– А можно нам вон то вино?
– Молодой человек, продажа алкоголя с восьми утра до одиннадцати вечера запрещена.
– Наоборот.
– Не важно, оговорка не выступает источником международного права.
Саня стушевался и почесал лоб.
– Зинаида, но вы же всегда мне продавали. И Гене продавали.
– Да я вас вообще первый раз вижу. И вообще, ничего у нас в неположенное время не продается. Всего доброго.
Саня почувствовал, как дрожат его руки, как постепенно тусклый магазин уходит в зеленое. Звуки политиков становятся глуше, но гульче, складываются в свинцовый шар, вытягиваются, попадают пулей в живот – чтобы больно, но жить можно. В этом мареве видит, как перегибается через прилавок Зинаида, как с ней сорокой тараторит Соня. Саню тянет к земле, но вместо почвы – пусть даже и зыбкой – кафель магазина, грязный после сотни ног. Сборный запах дешевых продуктов утягивает на дно ларька.
Под руку, вроде даже аккуратно, его берет Соня, и зелень магазинной лампы растворяется темнотой ночи. Холодный воздух приводит в чувства, как и холодная вода, а теледяди сменяются многоголосьем птиц спальных районов. Как бы Саня хотел научиться различать птиц по голосу.
– Вот это ты актер, конечно! Здорово!
– Чего?
– Ну она так твоего припадка испугалась, что бутылку нам всучила. Я сказала, что это ты с похмелья сейчас откинешься.
– Я не играл. И в похмелье ты разбираешься плохо.
Отойдя, пошатываясь, от «Дельты» во двор, Саша сел на лавочку. Детская площадка пахла новым прорезиненным покрытием. Над панельками начинало тихонечко светать, и очертания горок, лазалок и причудливых фигурок животных даже в ночи казались вычурно яркими: желтыми, зелеными, красными.
– Это ты, дружочек, начал умирать, – вынес вердикт голос.
– То есть это сейчас за доброе дело не засчитается?
– Почему, засчитается. – Соня села рядом, погладив его по плечу.
Из дамской сумочки на скамейку друг за другом вышли: кошелек, перцовка, упаковка пластырей и швейцарский ножик. Повезло, подумал Саня, что против него это не использовалось. В швейцарском ноже отыскался штопор.
Вино неплохое. На вкус фруктовое, сладкое. Прекрасно сочетается с немного сливочными духами Сони и свежестью окраинного утра.
Саня сплюнул в клумбу кровью. Соня пила из горла.
– Так ты правда, что ли, скоро того?
– Ну, типа. Дай пригубить, – утерся Саня и потянулся к бутылке.