Так весело стало, хорошо на сердце.
– С Рождеством! – говорю ему.
– За елкой приходила?
– За елкой, – показала ему свою добычу. – Ну а вы-то, колечко отыскали?
– А как же. Иди поближе, покажу.
– Так вы ж меня украсть грозились, – я засмеялась.
– И украду, только зазевайся! – пошутил он. – Ты далеко от дома зашла, темнеет скоро, не боишься?
– А разве вы меня не проведете? – я и сама удивилась своей смелой шутке.
– Отчего ж? Садись, подвезу.
Он кликнул собак. Легко подхватил меня, и вот я уже, как в мечтаньях своих, рядом с ним на коне. Только везет он меня не в барский дом, а в мою избушку.
– Чего приуныла, красавица?
– Да так…
Прежде чем успела опомниться, барин обнял меня и поцеловал. Батюшки, как поцеловал – вся душа содрогнулась! Я закрыла глаза и вдруг почувствовала, что куда-то проваливаюсь. Грех-то какой! Глаза открыла, пытаясь вырваться, и тут закричала: мы были не в лесу, а на площади перед огромным дворцом. На улице теплынь, и снег, что нападал с деревьев нам на плечи, быстро таял.
Барин спрыгнул с коня и подхватил меня. Выбежавшие слуги приняли поводья. Собаки шумной гурьбой перед нами ввалились в распахнувшиеся резные двери.
Я с трудом перевела дыхание и потерла глаза, надеясь, что видение исчезнет. Заметив мою растерянность, барин засмеялся:
– Ну вот, Забава, мы и дома. Все-таки я тебя украл.
– Барин, отпустите! – взмолилась я.
– Вот еще глупости. Не для того тебя сюда привез. Да и смысл какой? Ты мне нравишься, я тебе тоже люб…
– Не люб, барин, не люб!
– Хватит!
Он разгневался, и я испугалась его лица, прямо как у Доктора, когда тот на меня кричал. Упала я на колени, схватила его ноги:
– Христом Богом прошу! Пустите!
– Заберите ее, вымойте и переоденьте, а то сараем несет.
Я подняла глаза: рядом стояли две молодые девушки в красно-розовых платьях. Они подхватили меня под руки и повели по длинному коридору.
Комнату видела мутно из-за слез, что застилали мои глаза. Было здесь много воды и пахло сыро, как в бане, и приятно, словно летом на лесной поляне, покрытой цветами. Девушки стали снимать с меня тулуп. А я плакала, умоляла не трогать меня и цеплялась немеющими пальцами за свою одежду. Вдруг одной надоело со мной бороться.
– Молчи! – крикнула она так неожиданно, что я и впрямь умолкла. – Ни я, ни она не виноваты, что ты здесь оказалась. Себя не жалко, нас пожалей. Будешь себя хорошо вести – Его Величество будет добр к тебе, а не подчинишься – и тебя, и нас накажет.