Улики, утюг и утренняя каша
– Я, конечно, понимаю, что вы блогер, – сказала проводница, оттесняя меня от двери соседнего купе, – но это не причина совать диктофон в карман мёртвому!
– Я просто проверяла, записал ли он мой голос, – оправдывалась я, нервно улыбаясь. – У нас было многообещающее начало общения. В смысле, «доброе утро», потом кофе, потом он съел всю халву и…
– Вы сейчас серьёзно?
– Нет. Я всегда так говорю, когда пугаюсь.
Нас заперли в нашем купе. Не как подозреваемых, а как «возможных свидетелей», что звучит куда острее, когда рядом сидит женщина, способная убить взглядом. Валерьянка.
– Я знала, что он мутный, – сказала она, перемешивая овсянку пластиковым ножом. – У него даже тапки были разные! Один с полосками, другой с надписью «санаторий „Сосны“».
– Может, он просто жил полной жизнью, – попыталась пошутить я.
– Или смертью, – добавила перец-леди.
В этот момент поезд остановился вне расписания. В наш вагон вошли два человека: один – в форме, второй – в пальто, будто из 80-х. Усы, как у тех, кто в детстве пугал нас сказками. Представился как Старший инспектор Коренев. Я уже знала – этот мужчина может разрушить чьи угодно алиби только взглядом.
Он окинул нас взглядом и выдал:
– Кто-нибудь видел его вчера после 23:00?
– Да, – сказала я, и голос мой предательски дрогнул. – Он пил чай из чужой кружки. Моя была с котёнком. Он сказал: «У меня дома такой же». Но у меня нет котёнка.
Инспектор, похоже, не ожидал этого откровения.
– И это всё?
– Нет. Он нюхал подушку Валентины Ивановны. – Я кивнула на валерьянку.
– Врёт, – отрезала та. – Это он мне предложил нюхательный табак! Я подумала, это ароматизированная соль. После этого я говорила с холодильником.
– В поезде нет холодильника, – тихо сказал Коренев.
– Вот именно! – подняла бровь Валентина.
Коренев помолчал, достал блокнот и написал что-то. Наверное, «Пациенты».
– Где ваши вещи? – спросил он у нас.
И тут случилось странное.
Чемодан мертвеца… исчез. Его никто не забрал. Но его нигде не было.
– Вы уверены, что у него был багаж? – спросил инспектор.
Мы переглянулись.
Да. Маленький, с биркой, обмотанный скотчем. Мы даже спорили, что в нём – утюг или бомба.
– Значит, кто-то его забрал, – резюмировал Коренев. – Кто-то из тех, кто был… ближе, чем вы думали.
Он вышел, оставив нас в купе.