Понурившись, он стоит у наковальни, в окружении бессловесных слуг, готовых ждать сколько угодно, пока хозяин снова не начнёт работать или не отдаст им какое-либо распоряжение.
Афродита разочарованно отворачивается.
– Ну вот опять… Так и знала…
В пещере повисает тишина, нарушаемая лишь шумом мехов, которыми «медные куклы», как их презрительно зовёт Афродита, продолжают раздувать угли.
– Я люблю всех и вся, – наконец говорит богиня, – всем и всему желаю самого лучшего, потому что мне самой этого никто не желал, Гефест. Однако и у моей любви есть предел! Есть те, кого я ненавижу!
Схватив подушку, богиня с силой швыряет её в стену. Огромные львы беспокойно ворчат и ёрзают.
– По несчастливому совпадению, Гефест, это те, от чьего семени и в чьей утробе ты родился. Наши владыки. Творцы, установившие миропорядок. Но дело в том, что мне-то они никто. Седьмая вода на киселе. На самом деле я дочь Урана, Гефест. Родилась в тот миг, когда его убивал Кронос, твой распроклятый дед-титан. Капли крови Урана упали в морскую пену и из неё вышла я. Вышла и первое, что увидела – своего убиенного родителя. В те времена Нерей был единственным, кто заботился обо мне и хорошо ко мне относился. А когда Зевс прикончил папашку и занял его место, он поначалу не знал, что со мной делать. Моя жизнь висела на волоске, пока тучегонитель решал, представляю я для него опасность или нет. В обмен на жизнь мне было велено говорить всем, что я дочь Кронида и какой-то Дионы и помалкивать о широко распространённой у вас в семейке практике отцеубийства. Как тебе, м-м? Видишь, я при всём желании не могу быть сестрой Ареса. Я старше него, старше Зевса, старше тебя, старше всех Олимпийцев. И не я виновата в том, что ты себе про меня навыдумывал.
Потрясённый Гефест непроизвольно разжимает пальцы. Молот выпадает из его рук, на что гора отзывается низким гулом.
Голос богини любви звучит спокойно и ровно, словно она говорит о вещах, давно переставших её беспокоить, о вещах, с которыми она давно свыклась, словно внутри у неё давно всё перегорело.
– У нас с тобой гораздо больше общего, чем ты готов признать, Гефест. Нам обоим позволяют жить в обмен на постоянные оскорбления и унижения. Подумать только, обозвать меня – меня! – дочерью Зевса и какой-то кошёлки Дионы! Кто она вообще такая, эта Диона? Выдать меня – меня! – замуж за самого уродливого бога! Просто так взять и отнять мой любимый пояс, словно я чем-то обязана царице-фифе Гере! Увести у меня любимого Адониса, словно я чем-то уступаю подземной замухрыжке Персефоне! И ладно увести, Артемида его вообще погубила, эта дрянь, дикарка! Они с Персефоной самонадеянно мнят себя ровней мне, но ничего, я ещё с ними поквитаюсь! Арес – вот кто ни разу не сказал и не сделал мне ничего дурного. Хотя, по мнению остальных, это от того, что он слишком туп…