– И что теперь?
– Мы допросим Барра, – говорит детектив. – Завтра утром. А сегодня нам надо подготовиться.
– Значит ли это, что он попался? Сознается ли он?
Наверное, Фулдс замечает черноту в его глазах. Кэл знает, что она не может ответить на его вопросы.
– Я тогда была констеблем. Хлопнула дверью после того, как была найдена Эмили Пардот. – Фулдс фиксирует на нем взгляд, ее голос звенит яростью. – Ее нашли, лишь когда… заступили на смену. В то утро все тротуары покрылись льдом. Так было холодно. А тот ублюдок оставил ее там на всю ночь. – Руки Фулдс сжимаются в кулаки, и по дрожи в ее голосе Кэл понимает, что она пытается сохранить самообладание. – Ее только-только повысили на работе, и она решила отпраздновать это событие вечером в городе. Теперь она не может самостоятельно есть. Ее кормят родители.
Кэл кивает. Он детально знаком с историей и разрушительными последствиями, что раскололи потом общество. Кэл тщательно изучил все отчеты о нападениях, всех жертв и все свидетельские показания в поисках сходства. Его удручал тот факт, что у четырех молодых женщин были рыжие волосы. Как у Марго. Как у его дочери.
Он ждал этого момента всегда. А теперь Кэл не знает, что должен чувствовать. Его руки трясутся, когда он провожает Фулдс и закрывает за ней дверь. Дом вдруг стал тесным, воздух удушающим. Как много людей, которым надо позвонить, рассказать, которых нужно предупредить. Закрыв глаза, Кэл вспоминает сестру. Рыжие кудри, сильные руки, всегда готовые крепко обнять младшего брата. Их разница в возрасте слишком большая, чтобы он был для нее обузой или помехой. Боль пронзает все его тело острым ножом. Такая сильная, что у Кэла подгибаются колени. Он боится, что уже никогда не сможет сделать вдох.
* * *
Кэл держит руку матери, ее кожа тонкая и прозрачная, как папиросная бумага. А тело такое легкое, что любому ветерку под силу ее сдуть. Взгляд матери устремлен вдаль. Крохотная жилка в щеке пульсирует и замирает. Кэл не уверен, что мать все поняла. Не слишком ли она стара для того, чтобы пережить все это? Кэл с беспокойством ищет в ее лице и положении тела признаки сердечного приступа, обморока, удара.
– Ты поняла, о чем я говорю, мам? – Кэл наклоняется к ней через несколько секунд.
– Я не страдаю старческим маразмом, – рявкает она в ответ, мгновенно вернувшись к жизни. Будто кто-то щелкнул выключателем.