Когда в тебя никто не верит, перед тобой открывается два пути. Один – раствориться в тени, стать незначительным, как того хотят остальные, исчезнуть, уступив собственную жизнь чужим ожиданиям. Второй – это восстать против их неверия, доказать не просто свою ценность, а показать им, как сильно они недооценили тебя. Не за то, кем ты мог быть, а за то, кем ты всегда был.
Аксель с самого детства ощущал холод их взглядов. Ему не было отведено места среди богов, несмотря на его происхождение. Никто не считал его равным, никто не осознавал, что в нём скрыта мощь, о которой они и не подозревали. Он был всего лишь сыном Эйтры и Хаоса, чьё рождение само по себе было отклонением от нормы. Глаза богов скользили мимо, избегая встречи с ним. Он был тенью – слишком незначительным для их внимания и слишком опасным, чтобы позволить себе увидеть в нём нечто большее.
Но когда они, наконец, увидели его силу, когда почувствовали, на что он способен, страх окутал их сердца. Они решили держаться подальше, оставить его на задворках, забыть, как будто сам факт его существования – ошибка. Вот только это они ошиблись. Ошиблись в том, кем он мог стать, и, самое главное, ошиблись в том, что не увидели, кто он уже был.
В кузне Громора кипела работа. Тяжёлое дыхание пламени сливалось с гулом молота, словно само сердце горы стучало под сводами пещер, выдолбленных в её древней плоти. Яркое зарево от раскалённых углей разливалось по каменным стенам, превращая их в живые полотна, на которых танцевали огненные блики.
Громор стоял у самого центра кузни, его могучая, почти гигантская фигура, возвышалась над наковальней. Кожа бога Ремесла напоминала потускневшую медь, с разводами грязных пепельных пятен. Седые пряди, собранные в грубую косу, касались широких плеч, а глаза – два раскалённых угля – светились изнутри.
Каждый удар молота отзывался в сводах кузни гулким эхом, вибрацией, от которой дрожала даже каменная кладка. Воздух пропитался жаром, потом и магией – особой, тяжелой, как кузнечный уголь. Пахло железом, горелым маслом и силой. Тут не звучали слова – только грохот, треск, и редкий, глубокий рык Громора, когда металл упрямился или шлаковая искра вспыхивала не в том месте.
Устав смотреть за тем, как Ремесло ваяет оружие, Аксель вышел на высокий уступ, открывающий вид на горы. Вершины острых гор покрывали снежные шапки.