– Мама и я…
Джозеф балансирует на грани, глаза у него наполняются слезами. Я уже сомневаюсь, что он соберется с духом и скажет.
– Вы же знаете, как сильно мы друг друга любим и что всю жизнь мы вместе. И вас мы тоже очень любим… Поймите, мы просто не сможем жить один без другого…
Я почти готова вмешаться, взять удар на себя. Наши дети, наши малыши выросли. Когда-то они не могли без меня обойтись и в порывах любви хватали за ноги, забирались на колени. Потом они шли в школу, уезжали в другие города и жили своей жизнью, к которой мы не были причастны: заводили друзей, принимали решения, совершали ошибки, влюблялись, расставались; в их жилах течет наша кровь, но в потаенные уголки их душ мы не вхожи. И все это время мы с Джозефом, словно остров, оставались на месте, растерянные и озадаченные тем, как быстро мелькают года.
Он делает глубокий вдох, собирая волю в кулак.
– Мы не хотим оставлять последнюю главу нашей жизни на волю случая, не хотим жалкого, затянувшегося, мучительного для всех конца. Наверное, я повергну вас в шок – я сам в ужасе от того, что собираюсь вам сказать, и мы тоже не сразу свыклись с этой мыслью, – но, поверьте, лучше всего поступить именно так…
– И как же? Ну?.. – теряя терпение, спрашивает Томас.
– Через год, в следующем июне, мы планируем уйти из жизни, – срывающимся голосом договаривает Джозеф.
У Вайолет глаза лезут на лоб.
– Что?! Что вы планируете?!
– Мы не хотим, чтобы один из нас умер раньше. Не хотим жить друг без друга. У нас есть право самим решить, как закончится наша история.
Это объяснение звучит более мягко, чем прозвучала бы правда, но в голосе Джозефа боль: он изо всех сил старается облегчить бремя, которое мы сейчас возлагаем на плечи детей, и замаскировать истинные причины словами любви.
– Я не понял, – говорит Томас.
– О чем вы вообще? – бормочет Джейн и ставит свой напиток на стол, будто ей нужно поскорее освободить руки.
– Этот год станет для нас последним.
У меня возникает странное ощущение, когда я слышу эти слова со стороны, хотя некоторое время назад я сама сказала Джозефу то же самое: «Этот год станет для меня последним».
– Вы ведь шутите, да?
Джейн переводит взгляд с меня на отца и обратно, пытаясь понять, в чем соль шутки.
– Если бы, – отвечаю я.
– Ну объясните же! – умоляет Вайолет.