Несмотря на это, во время редких мгновений ясности Лили задавалась вопросами, на которые не находила ответов. Что будет с ней, если Микки однажды решит уйти? Как она сможет жить без его смеха, без его улыбки и без его света, который освещал её тёмные мысли? Стремление к свободе, к самореализации, о которой она когда-то мечтала, утонуло под тяжестью их безумной любви.
Охваченная этими мыслями, Лили решила всё же поговорить с Микки. Она понимала, что нужно что-то делать, что-то изменить, но слова застревали у неё в горле.
– Микки… – её голос дрогнул в редкий момент трезвости. – Мы же… мы же не всегда будем такими, да?
Он замер, затем рассмеялся и потянулся за сигаретой:
– Какие глупости. Мы – вечные, детка. Пока мир крутится – мы будем гореть.
Но когда он отвернулся, чтобы прикурить, она заметила, как дрогнул его подбородок. Слова его проносились мимо её сознания, и Лили вновь погружалась в его мир. Постепенно подобные моменты превратились в нечто привычное – короткие вспышки тревожных мыслей, которые незамедлительно затмевались бурей веселья. Вставать с колен, прощаться с этим миром казалось невозможным. И каждую следующую неделю, каждый новый день, их взаимодействие становилось все более интоксикационным – как опьяняющий наркотик, который она не хотела бы покидать.
Они ворвались в квартиру, шатаясь и смеясь, всё ещё под кайфом. Мир плыл перед глазами, краски смешивались, тело казалось невесомым, но в то же время горело, требуя большего. Микки прижал Лили к стене, их губы столкнулись в поцелуе – жадном, глубоком, влажном. Её пальцы зарылись в его волосы, дёргая, царапая, а его руки уже скользнули под её платье, сжимая горячую кожу.
– Ты хочешь этого? – его голос сорвался на хрип
Лили только хмыкнула, закусив его губу, и толкнула его вниз, утягивая за собой на ковёр. Их секс не был любовью – это был акт самоуничтожения. Зубы, оставляющие синяки-отметины. Ногти, впивающиеся в кожу так, что наутро оставались багровые полосы. Шёпот не нежностей, а чего-то тёмного:
– Ты моя. Только моя. Никто не возьмёт тебя так…
И она верила. Потому что после такого даже дышать без него казалось предательством.
Её дыхание сбилось, когда он спустился ниже, его язык чертил огненные узоры на её животе, бёдрах, пока она не застонала, сжав его голову ногами.