– Поговорить с Ханной.
Разинув рты, папа с Верой проследовали за мной из гостиной.
Собрав волю в кулак, я зашла в спальню, старательно отводя взгляд от кровати с кофейно-кремовым покрывалом и двумя декоративными подушками ванильного цвета. Будильник издавал едва заметное тиканье.
– Что у тебя на уме? – осторожно поинтересовалась Вера. – Что ты ищешь?
На белой тумбочке со стороны Мака лежала его записная книжка.
– Так и знала, что она здесь, – пробормотала я.
– Ты о чем? – Папа встал в дверях. – Послушай, дорогая, ты пережила ужасное потрясение. Почему бы тебе не прилечь, а я принесу чашку свежего чая.
Я тряхнула головой.
– Не самая лучшая идея. Стоит мне закрыть глаза, и я вижу их вдвоем.
Я пролистала страницы, пока не наткнулась на номер мобильного телефона Ханны, записанной под новой фамилией. И тут меня осенило: случившееся больно ударит не только по мне, но и по ее мужу, Марку. Впрочем, эгоистичную, разъяренную фурию в моем лице это не волновало.
Папа обеспокоенно вздохнул.
– Лейла, если подумать, сейчас не самое подходящее время…
– И когда же оно наступит? Скажи, когда будет подходящее время узнать у бывшей жены моего жениха, почему он был с ней в постели перед смертью?
Повисла гнетущая тишина.
– Мой мобильник лежит на каминной полке, – сказала я Вере, выходя в коридор. – Рядом с фотографией.
Мгновение поколебавшись, Вера прошла мимо меня в гостиную и взяла телефон с полки возле ухмыляющейся физиономии Мака. Складывалось впечатление, что он вот-вот выскочит из рамки. За его спиной сверкали нью-йоркские огни.
Игнорируя безмолвные просьбы Веры и папы, я положила телефон на журнальный столик и вновь пролистала записную книжку до страницы с номером Ханны. При виде похожего на паутину почерка Мака у меня заныло сердце. Влажные от слез щеки пылали.
– Вера, ты не могла бы заварить свежий чай?
Она склонила голову, будто смирившись с поражением.
– Конечно. И сделаю тост с маслом. Не спорь. Тебе нужно поесть.
Пока я слушала гудки, Вера предложила папе составить ей компанию на кухне.
– Пойдем, Гарри. Лейла уже все решила.
Отец бросил на меня тревожный взгляд.
– Сам вижу.
Они прошествовали в кухню и начали возиться с кружками. Разумеется, они беспокоились, но, если я буду прятать голову в песок, никому лучше не станет, особенно мне.
Прервав мои размышления, хрипловатый голос в трубке проблеял: «Алло?»