– Алло, – повторила Ханна. – Кто это?
– Это Лейла. – Я принялась расхаживать по комнате.
– А, Лейла… – равнодушно произнесла она.
В повисшей на секунду тишине меня захлестнула волна негодования. Я мельком увидела свое отражение в овальном зеркале над камином – и тут же пожалела: на меня смотрела бледная тень с потухшим взглядом. Наконец я выдавила первое, что пришло в голову:
– Ты задолжала мне объяснение.
Я хотела узнать, что произошло. Услышать обо всем от Ханны.
– Пожалуй, сейчас не лучшее время, – спокойно ответила она.
В груди полыхнул гнев.
– И когда же будет лучшее время? За послеобеденным чаем? Или тебя больше устроит следующая среда?
– Не надо ерничать.
– Не смей указывать, как мне себя вести! – Я крепче прижала телефон к уху и провела рукой по растрепанным волосам. – Пять минут назад выяснилось, что мой жених умер в постели со своей бывшей. Можно сказать, я сорвала джекпот, ты так не считаешь?
Трубка испустила надтреснутый всхлип. Я на секунду зажмурилась и вновь открыла глаза, наблюдая, как лучи полуденного солнца омывают босые пальцы ног.
– Прости. – Ханна тяжело сглотнула. – Меньше всего Мак хотел причинить тебе боль, но нас столько связывало… Нельзя просто вычеркнуть двадцать четыре года.
Я задохнулась, точно от удара в живот.
– Хочешь сказать, это не единичный случай?
В кухне Вера с грохотом опустила кружку, а папа вытаращил глаза.
– Давай не… – Ханна запнулась. – Давай не будем сейчас, Лейла. Рана слишком свежа.
Неслыханная наглость! Неужели она не осознает, что натворила?
– Ты не в том положении, чтобы диктовать условия. – Слезы навернулись мне на глаза. – И давно?
Послышалось фырканье, затем шорох.
– Я задала тебе вопрос.
– Восемнадцать месяцев, – выдохнула она.
Я застыла, глядя на Веру, которая из кухни пыталась разгадать выражение моего лица.
– То есть все то время, пока мы с Маком были вместе…
– Лейла, он любил тебя. Правда. Просто за годы брака у нас накопилось столько общего…
Я опустила мобильник, не в силах отвести взгляд от сверкающего на левой руке обручального кольца.
Из трубки вновь прорезался бесплотный скрипучий голос:
– Лейла? Лейла? Ты здесь?