«Фототерапия» звучит очень романтично, почти как пленэр. Есть же арт-терапия, например, со всякими раскрасками, лепкой из глины, Моцартом… Я решил, что фототерапия – это когда ты идёшь в лес, там щебечут птицы, ты их фотографируешь, и вдруг коварная телеангиэктазия излечивается сама собой. Что выяснилось?
– Фототерапия – это лечение с использованием коротких горячих вспышек, которые сжигают сосуды прямо под кожей, а если нет сосудов, то они, разумеется, не могут больше расширяться, – объяснил доктор Август.
Класс. Вот и пофоткали птичек в лесу.
– Хорошо, давайте, – зачем-то согласился я.
Добрый доктор оживился и тут же подсунул мне документы на подпись:
– Небольшая формальность, Маргус.
Смысл небольшой формальности сводился к тому, что в случае нанесения моему здоровью непоправимого ущерба я не имею претензий ни к клинике, ни к персоналу.
– Над пунктиром, уважаемый, над пунктиром, если позволите… Отлично, спасибо! – доктор Август забрал бумаги, приосанился и эффектным мановением руки указал на стоящий рядом аппарат. – Это наше рабочее устройство. «М22»! Полностью цифровое управление! Последнее слово техники!
Последнее слово техники выглядело, как результат порочного кровосмешения пылесоса, утюга и старого сенсорного планшета. Доктор Август уложил меня на длинный стол, попросил надеть непроницаемые солнцезащитные очки и начал допрос:
– Напомните вашу фамилию.
– Рейман.
– Как-как?
– Рей-ман.
– Хм-м-м… – неодобрительно протянул он. – Звучит знакомо. Вы случайно не химик?
– Нет.
– Ваш возраст?
– В следующем месяце будет двадцать пять лет.
– Есть хронические заболевания?
– Э-э-э, кажется, нет.
– Состоите ли на учёте в психдиспансере?
– Нет, боюсь, что нет.
– В наркодиспансере?
– К сожалению, нет.
– У вас есть аллергия?
– Только на лимоны.
– А на апельсины?
– Нет.
– На мандарины?
– Нет.
– Была ли у вас когда-либо реакция на внутривенное введение контрастных веществ при МРТ- или РКТ-исследованиях, например йодосодержащие ионные и неионные препараты?
– Э-э-э… нет?
– Отменно! – послышалось сверху, и с этими словами доктор Август нанёс мне на лицо какое-то желе. – Это для лучшей проводимости.
Не сомневаюсь, что именно для этого. Говорят, в шоковой терапии схожий принцип: сначала лубрикант на виски, а потом двести вольт – херак! Ладно, попробуем не думать о плохом. Кажется, дома в холодильнике стоит шоколадный пудинг. Всё-таки не так страшно подвергаться пыткам, зная, что еда вкусная и что сегодня вечером ты снова будешь её есть.