Я долго думал о названии для моих выстраданных «откровений» и остановился на поэтическом сочетании слов «Соло ласточки». Но поверь, совершенно не вкладываю в это сочетание глубокого смысла и не скрываю в нем ребуса, который необходимо разгадать. Нет, все просто: есть женщина, и есть мужчина. Кто из нас ласточка и кто пропел соло громче – разберешься сам, если хватит терпения прочесть записки до конца.
А лучше приезжай, мой друг, мой единственный друг Ванька! И если моя дверь будет заперта, а в глубине пустой квартиры эхом прозвучит твой спасительный и нетерпеливый стук – значит нет смысла ждать, когда я открою. Значит я все еще в пути и не потерял надежду на встречу с ней, с этой идиоткой в черной юбке и дырой со «стрелкой» на левой щиколотке…
Итак…
***
В литературных произведениях события, которым суждено изменить жизни героев, повлиять на ход их размеренного существования, начинаются в дождь или в преддверии дождя, иногда под звуки надвигающейся грозы.
Я и не заметил, как сначала увлекся образным описанием природных катаклизмов, искусно преувеличивая значимость дождевых осадков для самого себя. Но в последний момент отказался от художественного вымысла, решив не приукрашивать зачин истории, которой было предопределено перевернуть мою жизнь с ног на голову. Все началось в феврале, в морозную стужу.
Как обычно, в обеденный перерыв я сидел в питейном заведении с романтическим названием «Встреча». Столовая располагалась в центре города и была гордостью горожан. Здание строилось в те далекие времена, когда государство могло позволить себе заботу о воспитании эстетического вкуса у трудящихся через архитектурные строения.
Фасад столовой был украшен мозаичным панно, на котором художник изобразил союз колхозника и интеллигентки. Что имел в виду автор, я долгое время не понимал. Скуластый пахарь с серпом и железным другом-трактором за могучей спиной и миловидная женщина в белых одеждах, похожих на халат доктора, с пробиркой в руке стояли, взявшись за руки. Когда я смотрел на них, мне казалось, что они счастливы и полны надежд на лучшее в светлом коммунистическом будущем.
Спустя некоторое время я разгадал идею художника, который приветствовал соитие представителей разных слоев общества. А спустя еще некоторое время я согласился с авторским суждением о монументальности чувств в мраморной крошке, согласился вследствие того, что другой безымянный художник настойчиво прорисовывал масляной краской причинные места у героев полотна. Городские власти боролись с хулиганской выходкой безумного горожанина – фасад столовой охранял сторож. Но то ли сторож любил выпить, то ли находился в сговоре с безумцем, то ли еще по какой-то непонятной причине, но один раз в квартал на мозаичном панно появлялось неприличное изображение мужского достоинства у колхозника и более скромное обозначение женского начала у интеллигентки, почему-то, в виде горизонтальной восьмерки. И ничего нельзя было с этим поделать!