И вот однажды, в тринадцать лет, у него нашелся выход для самого потаенного, ярким лучом осветив сознание мальчика и начав в нём определённую работу, направленную на достижение цели, занявшее большую часть его жизни.
Как – то вечером, возвращаясь со своим гувернером домой, он увидел, что на центральной площади города собралась толпа. Посреди её возвышался деревянный помост, на котором причудливые люди говорили друг с другом, не замечая никого из стоявших внизу. Ментор Вани, человек утонченный, тоже остановился поглядеть на это дивное зрелище.
Люди беспрестанно перемещались по помосту, говорили странные, необычно диковинные речи, и радовались, пели странные песни, а девушки изредка водили хороводы. Одеты они были так – мужчины – в большинстве своём в белых рубахах повязанных красными кушаками, и белых нешироких штанах, граничивших на голенях с намотанными бинтами (Ваня не знал, что такое онучи),обутые в лапти.
Женщины же радовали глаз своими яркими сарафанами, блеском колец и бус. Горделивые кокошники венчали их косы, стройно ниспадающие на прямые спины.
Гувернер, разочарованный, что пришёл посмотреть на простой концерт, посвящённый русско – народному искусству, постоял рядом с ним недолго, окинул все – сцену, исполнителей, декорации презрительным взглядом и был крайне взнервирован тем, что образовавшаяся сзади него толпа, плотно столпившаяся у помоста, мешает уйти.
Эти парни и молодцы до того хорошо пели и плясали, что на душе каждому становилось радостно и тепло. Ване же эти люди оттого только казались добрыми и хорошими, что радовали его самого.
Вечер был чудесный, стоял ранний сентябрь. Осень ещё не вступила в свои права; она пока еще даже и не думала бороться с летом, напоминая о себе только изредка по ночам, сковывая шуточным холодом городок. В те мгновения, когда проходило мероприятие, воздух был наполнен бодрящей свежестью, как – будто просящей проститься с прошлым и идти вперёд. Актёры играли великолепно – одни из них были легенды народного театра, другие – умельцами народного искусства. Блеск их украшений и нарядов, движения и речи, дивные сумерки, бывшие прощальным поцелуем лета – все это привлекло и взволновало душу маленького Гордова.
Более же всего ему понравилось то, что все хвалили и радостно приветствовали артистов, после их превосходного выступления. Ваня, глядя на то, как некоторых из них, особенно хорошо проявивших себя, качали на руках, думал:,, Почему их хвалят за то, из – за чего ругали меня?