– Ты сама только что призналась!
– Разве? Что-то я не помню такого. Я лишь сказала, что вы несколько наивны в ваших суждениях, не более того.
Илларион резко развернулся и покинул зал. После ухода верховного придворные оживились. Все смотрели на Риннатель, в зале пробежали шепотки «Хранительница неприкосновенна», «Боги покровительствуют хранительнице», «Она – наше спасение».
Ринна по-прежнему стояла в центре зала, все еще осмысливая произошедшее. Ей не привиделось. Темная магия раз за разом защищала, не давая Иллариону причинить ей вред. Откуда она здесь? Ответ очевиден – от темного мага. Кольцо! Она смотрела на кольцо, которое так и не сумела снять. Все дело было в нем. Нил давал его ей, якобы для защиты от Аршиссы. В Альхашассе больше неоткуда было взяться темной магии.
– Ваше величество! – к ней обратился граф Эррагон, тот самый чью дочь она нашла в драконьей империи и отправила домой ценой собственной свободы, – с вами все в порядке?
«Он ведь не знает? Или знает? Я просила Селию не говорить. Хотя, какая теперь разница», – думала Ринна, всматриваясь в обеспокоенное лицо мужчины.
– Да, со мной все хорошо, – ответила она.
– Позвольте мне высказать мнение всех присутствующих. Мы несказанно рады вашему возвращению на Родину. Весь Альхашасс рад от мала до велика, – все, кто находился в зале склонились перед Ринной, признавая в ней власть и возлагая надежду на то, что она сможет вернуть жизнь их миру.
«Видимо, сейчас я должно что-то сказать», – подумала Ринна, глядя на тех, кто выбрал ее. Она глубоко вздохнула, дальше все сложилось само собой:
– Я знаю, что всем вам пришлось нелегко все эти годы, и я благодарна каждому из вас. За то, что выстояли, нашли в себе силы! Не потеряли надежду! За то, что верите в Альхашасс, верите в себя! И верите в меня! Я – Риннатель Эллониталь, верховная хранительница Альхашасса и тринадцатая жена верховного хранителя Иллариона, обещаю вам, что сделаю все, что в моих силах, чтобы возродить наш мир, его магию и жизнь! Да будет так!
– Да будет так, – прошептал каждый из присутствовавших, искренне веря в слова хранительницы.