Первая глава. «Будь дома, дорогая, я скоро вернусь.»
По давней своей традиции проснулся я сильно под вечер, проигнорировав избыток солнечного света, так по утреннему настойчиво скользящего по моему лицу. Утро перетекло в день, весенние лучи уже во всю подпекали снег, заставляя влагу тлеть. Лениво испаряясь, она поднималась ввысь. Я знаю всё это, хотя спал.
Придя в себя, я вышел в кухню, обнаружив там свою матушку, которая уже прознала про то, что я начал колоться. Как это произошло? Весьма скучно и прозаично, поверь. Я просто совсем не заботился о безопасности, а посему не убирал гараж от следов своих выходок, оставив там всё: от иголок до собственной крови. Именно так шприцы, покоющиеся в мелкой горе моих окурков, обнаружили маме истину.
Я не стал скандалить, хотя был вариант, но это незачем. Ни к чему пытаться снять с себя повешанный ярлык и навязать ей свою идеологию. Мне это не нужно, нужен душ, холодный душ, что, обдавая тело свежими струями воды, помогает найти силы даже там, где их быть априори не может – в худом, измотанном и безрассудном теле, только сошедшем с дистанции.
Я пил кофе, несколько кружек – больше обычного, но на то были свои основания: кофе показался мне чертовски вкусным и приятным, когда я растворил в нём некоторое количество блеклых, приторных кристаллов сахара. Я давно перестал подслащать кофе, ведь был убеждён, что сахар – зло, высасывающее энергию, вызывающее проблему с сосудами и прочие последствия. Да, я употреблял наркотики, но держал себя в ежовых рукавицах касаемо еды и ещё каких-то мелочей. Я верил, что прав. Придурок. Это я, тот придурок, тлеющий как окурок среди сумбурно запрятанного возле урн, клумб, клуб с пристанищем для ящеров и клуш, дур, вливал граммы пудр, что чернили пору. Тлел, как окурок, где вместо крыш, крова коек в тесных постройках – разруха и перманентный шухер.
Вернемся к основной нити повествования. Я пил кофе и слушал монолог моей матушки, которая узнала, что её сын, который совсем недавно вышел из реб.центра, стал конченым наркоманом. Эта речь – некий крик души – так и не стал диалогом, ведь я ничего не ответил, поскольку это без толку: я знаю, что это пиздец.
Я мог бы пойти к себе, прекратив участие в беседе, которая и не беседа вовсе, но остался сидеть на кухне и смотреть непонятный фильм. Наверное, стоило смотреть сначала, хотя какой там, откуда у меня время, если я умираю каждую свободную секунду своей жизни?