– Как где? В Москве, в клинике …
Ответ незнакомки (я решила, что это медсестра) прозвучал как нечто само собой разумеющееся. Название клиники мне абсолютно ни о чём не говорило, но по тону женщины я поняла, что клиника известная и имеет очень хорошую репутацию.
Потому, видимо, толстосумы и вхожи даже в реанимацию… Ну в этом как раз нет ничего удивительного.
– Можно воды? – мне очень хотелось дать свободу от тисков своему горлу, а ещё я надеялась на то, что вернётся мой голос, собственный, а не чужой.
Даже если этот голос и звучит подобно колокольчику, я хочу обратно свой!
Я залпом осушила стакан воды, принесённый незнакомкой, и пригляделась к её бейджу.
«Алевтина, санитарка», – гласил бейдж.
– Алевтина, – я поморщилась от звука своего нового голоса, но опомнилась и попыталась натянуть на лицо улыбку. – Как давно я здесь?
– Больше суток. С тех пор, как вас доставили из Сибири по санавиации в нашу клинику.
– А что со мной случилось? – осторожно поинтересовалась я.
– Неужели забыла, матушка? – Алевтина прижала ладони к довольно пухлым щекам, а глаза её стали почти круглыми. – Неужели с памятью… того…
– Да, «что-то с памятью моей стало», – согласно закивала я.
– Так это… Наверно, надо доктора позвать…
Я не успела остановить Алевтину, и она нажала какую-то кнопку около двери. Эх! А я хотела попросить, чтобы санитарка помогла мне добраться до зеркала.
Оно находилось в этой же палате, но было расположено у другой стены, по диагонали от меня. Если бы я была уверена в своих силах! Ладно, позже попробую сама дойти. Сейчас нужно пережить беседу с доктором и не загреметь в психушку.
– Добрый день! – раздался от двери уже знакомый мне голос. – Меня зовут Геннадий Павлович, я ваш лечащий врач.
Геннадий Павлович оказался среднего роста худощавым мужчиной с небольшими светлыми глазами и слегка редеющими русыми волосами.
Алевтина что-то прошептала доктору и покинула палату. Геннадий Павлович с интересом посмотрел на меня, поставил стул напротив моей кровати и сел.
– Здравствуйте, – с опозданием ответила я.