Целую, обнимаю,
мама
Кольцо пришлось впору на указательный палец правой руки. Я надела его и попыталась представить, как мама в первый раз надевает то же кольцо на свой палец. Постаралась запечатлеть ее в сознании такой – маленькой девочкой, ощущающей вину из-за потери прежнего кольца, благодарной за новое. Больше трех десятилетий отделяли тот момент от этого. Я родилась в то утро, когда маме исполнилось тридцать семь. В этот день ей исполнилось бы сорок девять. Я держала раскрытый альбом на коленях и водила пальцами по следам, оставленным ее ручкой. Слова, написанные, чтобы перекрыть пропасть между нами, прорывались сквозь пространство и время. Я перечитывала их снова и снова.
Не помню, как узнала, что мама больна. Память переключается на какой-то другой день после того, когда она вернулась от врача, узнав, что уплотнение в груди – не закупоренный молочный проток, оставшийся после того, как она кормила меня грудью. Я не помню бело-голубого дома, где мы жили, когда это случилось, лишь смутные очертания занозистых деревянных детских «лазалок» и обоев в спальне с уточками по верхнему краю. Где-то в этом доме должен был быть крохотный черно-белый щенок, бордер-колли с сильным пастушьим инстинктом и разноцветными глазами. Но Типпи вспоминается мне лишь полностью взрослой собакой: белая полоска на ее носу испачкана землей, в пасти резиновый шланг, оторванный от папиной системы дождевания, хвост виляет из стороны в сторону. Тот щенок, как и первый диагноз, затерялся в первичном бульоне «до того, как».
Дом, который я помню, был светло-серым, двухэтажным, прятавшим фасад за занавесом из лиловой глицинии. У него была обширная веранда, обставленная белой плетеной мебелью, и латунный почтовый ящик рядом с входной дверью. Через несколько домов слева стоял величественный особняк, где в 1960 году снимали фильм «Поллианна», где моя бабушка играла в массовке. Когда мы поселились в этом доме, бабушка Лиз еще жила в полутора кварталах дальше по улице. Моя мать, подобно морской черепахе, вернулась в места, где выросла, чтобы растить собственную семью. Наш новый дом был намного больше того, из которого мы уехали, с четырьмя спальнями, гаражом на две машины и плавательным бассейном на заднем дворе, а купили его на наследство, незадолго до того полученное от родственницы по материнской линии. Мы въехали туда вскоре после маминого ракового диагноза, на третье в моей жизни Четвертое июля.