Нежное, как голос флейты, сопрано. Та, кого сейчас зовут Эскэйрни.
Мои судьи, что вынесли мне приговор. Мои…
… поднял и раскрыл ладони. С них сорвались две маленькие птицы. И всё потонуло в ярком, бирюзовом сиянии…
***
Тьма хлюпала, стонала, чавкала и отпускала. Беласко с трудом разлепил глаза и почувствовал сильную головную боль. Да что там голова. Все тело было одной сплошной незаживающей раной. Иксака приподнял голову и это было сравни подвигу закатить на гору обломок скалы. Рядом с ним лежала Узоа и что-то тихо поскуливала. Из её носа шла кровь, а глаза были совершенно безумными.
– Птицы… птицы, – разобрал наконец Иксака.
Игрок отвернулся в другую сторону, и тут его вырвало. Что-то темное и склизкое изверглось из него, и сразу стало легче. Беласко приподнялся на колени, и от этого стошнило снова. В голове прояснилось настолько, что он полез в сумку за флягой с водой. Требовалось прополоскать рот, а затем съесть что-нибудь сладкое. Но пальцы нашарили не флягу, а теплую кожу переплета. Жар, исходящий от книги, ворвался в Беласко и полностью убрал всю боль, всю темноту из тела.
Иксака счастливо простонал. Это было, как с лютого мороза зайти в жарко натопленный дом.
Живая тьма услышала его стон и разразилась причмокивающими причитаниями. Тени из библиотеки продолжали веселиться.
Беласко поднялся на ноги и подошел к девушке. Рука наконец нашарила флягу, и он при поднес горлышко к посеревшим губам Узоы. Девушка сделала робкий первый глоток, а потом с жадностью начала пить.
– Тихо, тихо… не все сразу.
Девушка сделала неудачный глоток и закашляла. Через мгновение её рвало водой и всё той же темной и противной слизью.
– Пить… пить.
Беласко отдал флягу и молча смотрел, как Узоа допивала остатки воды.
– Что это было?
– Не знаю. Я видела птиц. Они кружили вокруг меня, и от них…
Девушка содрогнулась всем телом и отвела взгляд.
– А я видел толпу, – пробормотал Иксака. – И люди там умирали.
– Вы правы оба, – раздался голос за их спинами.
Узоа взвизгнула, а Беласко резко обернулся, нащупывая метательный нож у себя на поясе.
– А… это ты, – наконец произнес он.
Это был незнакомец из переулка. Казалось, что он вышел из тьмы, которая теперь довольно булькала за его спиной. Мрак под капюшоном теперь напоминала блестящий черный алмаз.
– Это он… это он… – начала задыхаться Узоа, она сжала руку Беласко, и её колотил крупный озноб – Он был у меня в комнате. Он привел меня в этот город. Он заставил меня…