Академия «Сердце Феникса» парила над городом, как обещание и приговор. Ее шпили из обсидиана и лунного камня пронзали фиолетовое полотно неба, в котором стыли редкие, холодные звезды. Огромные витражи горели не отраженным, но собственным, внутренним светом – отблеском неугасимого Пламени, что билось в зачарованном сердце цитадели. Говорили, Пламя дарует знание и силу. Шепот улиц, цепкий, как репейник, добавлял: и проклятие. «Печать Разлученных Сердец». Призрак имени, от которого веяло холодом склепа. Элизабет заставила себя выдохнуть медленно, отгоняя наваждение. Слухи – лишь эхо чужих страхов.
Большой Зал Стихий встретил ее гулом и почти осязаемым напряжением. Сотни дыханий, сотни бьющихся в унисон (или вразнобой?) сердец создавали вибрацию, которую Элизабет, с ее земной сутью, ощущала как подземный толчок. Своды тонули во мраке, лишь редкие, левитирующие сферы чистого света выхватывали из тьмы бледные лица абитуриентов, их расширенные зрачки, влажные ладони. Она вдохнула воздух, пропитанный чужими надеждами и страхами, пытаясь унять легкую дрожь в пальцах, все еще пахнущих горьковатым вереском и лесной почвой.
«Элизабет…» Голос наблюдателя, лишенный интонаций, ударил, как молоточек по стеклу. Без фамилии. Безродная. Пылинка, дерзнувшая пересечь порог храма избранных. Поднимаясь на каменный помост, она чувствовала себя мишенью. Сотни глаз – любопытных, изучающих, презрительных, равнодушных. И один взгляд – словно два осколка обсидиана, в которых плясали холодные огни.
Калеб. Имя, ставшее символом. Наследник рода, чья магия была вплетена в саму ткань мироздания. Он стоял у колонны из дымчатого кварца, словно изваяние темного бога, окруженный сиянием собственной силы и менее яркими аурами своей свиты. Его мантия из черного, как полночь, бархата была расшита серебряной нитью – сложный, хищный герб его рода. Высокомерие было не маской – оно было частью его сущности, аурой ледяного пламени, обжигающего тех, кто смел приблизиться.
Их взгляды столкнулись – не просто встретились, а именно столкнулись, с сухим треском разряда статического электричества. В эту бесконечно короткую секунду Элизабет ощутила нечто большее, чем просто неприязнь. Укол узнавания, такого древнего, словно их души уже встречались – на полях сражений или у погребальных костров. Нет. Она резко оборвала эту мысль.