Артефакты, синхронизированные с его волей, превратились в узловые точки новой структуры. Одиннадцатый Кристалл, парящий в центре конструкции, служил гармонизатором, очищающим искажённую энергию.
Кравцев, видя, что его планы рушатся, предпринял последнюю попытку вмешаться. Но было поздно – его трансформированное тело больше не могло противостоять силе восстановленного баланса. Синяя энергия, составлявшая его сущность, начала распадаться, возвращаясь в Разлом.
– Ты… не понимаешь… величия… – его голос затихал, растворяясь в потоке энергии.
Последние слова Кравцева потонули в нарастающем гуле трансформирующейся реальности. Портал в центре площади начал схлопываться, но не хаотично, а упорядоченно – как закрывается цветок с наступлением вечера. Существа из Разлома медленно отступали, не сопротивляясь, а принимая восстановление естественного порядка.
Момент триумфа был омрачён осознанием цены победы. Тело Макса, находившееся в самом эпицентре энергетического вихря, начало терять материальность. Он чувствовал, как его физическая оболочка растворяется, становясь частью самого Разлома.
Но это не было концом. Скорее, трансформацией.
В последний момент, когда портал почти закрылся, Алина увидела, как фигура Макса распадается на мириады светящихся частиц. Но вместо исчезновения они реконструировались в новую форму – всё ещё человеческую, но изменённую, словно отлитую из чистого света.
Макс шагнул из закрывающегося портала, и Алина с изумлением увидела, что его глаза теперь постоянно светились мягким синим светом, а на коже проступали светящиеся символы, похожие на те, что были на артефактах.
– Ты… жив? – она неуверенно протянула руку.
– Да, – голос Макса звучал странно, с лёгким эхом. – Но изменён. Я стал… мостом.
– Мостом?
– Между мирами. Связующим звеном, хранителем баланса. – Он осмотрел свои руки, светящиеся изнутри. – Часть меня теперь принадлежит Разлому, а часть – этому миру.
Постепенно Красная площадь возвращалась к нормальному состоянию. Искажения реальности исчезали, здания принимали свои обычные формы. Но некоторые изменения остались – странные символы на брусчатке, необъяснимые световые эффекты вокруг башен Кремля, области, где законы физики работали чуть иначе, чем положено.
Москва больше никогда не будет прежней. Как и Макс Северов.