Она открыла первую страницу, собираясь прочесть пару строк, но…
Дверь магазина распахнулась с резким звонком.
– Боже, неужели еще остались люди, которые до сих пор покупают бумажные книги?
Голос – гладкий, уверенный, с ядом – заставил ее вздрогнуть.
Мужчина лет тридцати. Высокий, под метр девяносто, с плечами, которые явно провели сотни часов в спортзале. Дорогая футболка Brunello Cucinelli облегала рельефный торс, поверх был небрежно накинут джемпер Loro Piana. Темные, почти черные волосы слегка растрепались, будто он только что провел сквозь них пальцами. И очки – настоящие, для зрения, с тонкой черной оправой, странно контрастирующие с его атлетической фигурой.
– Наверное, вы ошиблись магазином, – выпалила Эми, сама не ожидая такой резкости. – Бутик Louis Vuitton через два квартала.
"Наверное обожает любоваться собой в зеркале", – подумала она с раздражением. Зачем вообще с такими связываться? Книга и кофе – вот все, что нужно.
– Вам помочь? – спросил Бен.
– Да, открытки, – ответил мужчина, даже не глядя на продавца. Его глаза были прикованы к Эми. – Что-нибудь… нейтральное. Для приятеля. День рождения.
Он медленно повернул голову. Его глаза – темные, почти черные, за стеклами очков – скользнули по ней сверху вниз:
Длинные светлые волосы с легкими волнами, спадающими до лопаток. Голубые глаза – слишком большие, слишком выразительные, наивные до безумия. Платье чуть выше колен, свободное, но все же намекающее на хрупкую талию. Высокие гольфы, обтягивающие стройные ноги. Лоферы – потертые, явно любимые.
– О, классика, – уголок его рта дрогнул. – "Интеллектуалка с травмой".
Он задержал взгляд на ее губах – полных, слегка приоткрытых от возмущения. *"Такой ротик создан для куда более интересных занятий, чем отпускать колкости"*, – промелькнуло у него в голове.
Эми почувствовала, как кровь ударила в виски.
– Открытки для идиотов – вон там, – кивнула она в угол. – С картинками, чтобы вам было проще понять.
Она подошла к кассе, швырнув на стойку "451 градус по Фаренгейту", "Дом листьев" и "Миссис Дэллоуэй".
Его брови поползли вверх.
– Ого. Колючая. – Шаг ближе. Меня зовут…
– Соболезную, – перебила она, протягивая Бену купюры.
Адам рассмеялся – слишком громко, слишком нарочито.
– Мне нравятся такие. За маской цинизма всегда прячется самое… интересное. Особенно когда этот цинизм – просто щит.