– Вот только вам этого "интересного" не видать, – Эми сунула книги в сумку. – Вы же вообще не из тех, кто читает что-то сложнее ценника в бутике.
Она заметила, как его пальцы – длинные, с тонкими, почти аристократичными суставами – слегка дрожали, когда он взял со стойки первую попавшуюся открытку.
– О, это ты зря, – его голос внезапно стал тише, жестче. – Судя по тебе, ты наверняка фанатеешь от чего-то вроде "Грозового перевала".
Эми едва заметно вздрогнула.
– Угадал? – Я, например, знаю, что Хитклиф – это не герой. Это монстр, созданный болью. Он не любил – он разрушал все вокруг. И Кэтрин… она сломала себя сама, потому что слишком боялась быть настоящей. – Он наклонился чуть ближе, хитрая улыбка играла на его губах. – А ты? Тоже прячешься за страницами, боясь жить?
Эми замерла.
– Но тебе, конечно, проще вешать ярлыки, – он взял с полки "Лолиту", пролистал. – "Я такой – значит глупый и поверхностный. Красивая – значит пустая". – Швырнул книгу обратно. – Как удобно, да? Не надо думать.
Он достал бумажник – черный, кожаный, явно дорогой – и бросил на прилавок деньги за открытку.
– До скорого, Мисс Линтон.
Дверь захлопнулась.
Эми стояла, сжимая сумку так, что пальцы побелели.
"Как он… Почему он…"
Она вышла на улицу, но город вдруг казался чужим. Вечерний воздух был наполнен запахом кофе и выхлопных газов, где-то вдалеке играла уличная скрипка, смешиваясь с гудками машин. Она шла быстро, почти бежала, но его слова звенели в голове, как навязчивый мотив.
Почему он знал про «Грозовой перевал»Почему это… задело? Он назвал меня мисс Линтон? Как несчастную версию Кэтрин?…
Она всегда считала, что книги – ее крепость. Ее территория. А он… он просто вошел и разнес все вдребезги. Ужасный тип.
В голове остался его образ: высокий, с этими странно контрастирующими очками. Циничный. Бездушный. И чертовски… знающий.
Она не понимала, чем он вызывал такое раздражение и такие эмоции. Надеюсь я его больше не увижу.
«Brewed» пахло корицей и чужими жизнями.
Сквозь высокие окна в стиле лофт лился мягкий весенний свет, золотистыми бликами играя на деревянных столах из грубого дуба. Эми сидела в своем любимом углу – глубокое кожаное кресло у стены с полками старых книг, самый укромный уголок кофейни. Здесь, за массивным столом с потертой поверхностью, она могла отгородиться от всего мира: спинка кресла с одной стороны, кирпичная стена с другой, и только узкий проход между столиками, который она всегда занимала сумкой, чтобы никто не сел слишком близко.