Современный биограф Елизаветы Дьяконовой, писатель Павел Басинский, задается вопросом, имел бы «Дневник русской женщины» такую популярность, если бы не таинственные обстоятельства гибели автора: «Что было бы, если бы Дьяконова не погибла в Тироле, благополучно доехала бы до России и попыталась сама опубликовать свой дневник? Что, если бы „Дневник русской женщины“ 〈…〉 был принесен в редакцию „Всемирного вестника“ не братом русской девушки, погибшей в горах Тироля и найденной совершенно голой на краю уступа водопада, а самой студенткой Сорбонны Елизаветой Дьяконовой?»[4] Конечно, история не терпит сослагательного наклонения, но есть в этих рассуждениях важное зерно: загадочная смерть Дьяконовой безусловно содействовала популярности книги.
II
Дневники Дьяконовой делятся на три части, соответствующие этапам ее жизни: «Дневник одной из многих. 1886–1895»; «На высших женских курсах. 1895–1899», «Дневник русской женщины. 1900–1902». Ведение дневника – практика, которой Дьяконова была верна на протяжении всей своей жизни. «Вся ее личность непосредственно слита не только с „Дневником русской женщины“, но и – в огромной части – с „Дневником на Высших женских курсах“», – пишет Александр Дьяконов. Он же проницательно подчеркивает перемену авторской интенции, отмечая, что его сестра разделяла дневники, написанные для себя (более ранние), и дневники, рассчитанные на читателя. «Дневник русской женщины» назван автором «повестью», а его героиня время от времени фигурирует под фамилией Попова. Сама Дьяконова дает понять будущему читателю: перед ним не вполне эго-документ и не художественная проза, а нечто третье – смесь автобиографического повествования и вымысла. Такой подход делает «Дневник» удивительно современным текстом. Это не только сочинение, написанное «первой русской феминисткой»[5] (в действительности она не была первой, да и понятие «феминизм» в то время использовалось крайне редко), это сочинение, которое, пожалуй, с великой осторожностью можно назвать прото-автофикциональным, поскольку оно обладает характерными признаками этого жанра, заявившего о себе позднее. Современный термин «автофикшн» (от фр. auto – само-, fiction – вымысел) появился в конце 60-х во Франции для обозначения текстов, представляющих собой смесь автобиографии и вымысла; описание событий, которые действительно происходили с автором (или он их так позиционирует), дополненное некоторой долей фантазии. Автор подобного текста немного «подстраховывает» себя, прикрываясь тем, что это не совсем правда, то есть написанное им не мемуары или дневниковая запись. Согласно наблюдениям, высказанным Александром Дьяконовым, подобное определение вполне применимо к «Дневнику» его сестры: