Хорошо, что я не сняла плащ при магистре Тайллир, подумала я с запоздалой радостью, а то бы из разряда «знатных» дам перешла бы в категорию «очень знатных». А таких…я вздохнула…наверное, магистрат Сегула всё-таки выдает, не смотря на статус адептки, для соблюдения добрососедских отношений, так сказать. Я придирчиво окинула себя взглядом: ведь платье, которое для невесты принца было скромным и сдержанным, для всех прочих посчиталось бы роскошным и, безусловно, подозрительно дорогим. Я уж молчу про фейскую брошку-аглацию!
Кстати…меня посетила неожиданная мысль, и я снова тронула цветок кончиками пальцев: так и есть, на них осталось едва заметное голубое мерцание. Мейра! А ведь цветок волшебный! Во всех смыслах волшебный! Он напитался магией живой аглации магикус, а фейское искусство сделало из него маленький, самообновляющийся источник силы.
Мейра! Мейра! Мейра! Не в этом ли причина моих возросших магических способностей? Я вопросительно посмотрела на себя в зеркало. И что теперь? Если на мне не будет броши, то и синее пламя не по силам? Или цветок сработал как катализатор, спонтанно раскрыв то, что и так было во мне?
Поскольку собственное отражение вразумительного ответа мне дать не могло, я оглянулась в поисках Мейры. Но, как это обычно и бывало, разъяснять мне происходящее она не собиралась, оставшись непроявленной.
Я вздохнула и с трудом выудила из шевелюры чудом удержавшуюся в ней после всех злоключений заколку. Чудом – в прямом смысле, потому что она крепилась на волосах магией, что делало её стоимость ещё вполовину дороже. Лишившаяся волшебной опоры прическа тут же распалась, и я, помотав головой, чтобы окончательно её порушить, быстро переоделась в казенную сорочку. Сперва даже в зеркало смотреть не хотела, чтобы понапрасну себя не нервировать и итерстанские ночные одеяния не вспоминать, но потом всё-таки глянула, поморщилась и…решила утешить себя поздним ужином.
Он был невелик: кусок сыра, два куска хлеба и кувшин воды, но я и с этим не справилось: уже давно подкарауливавшая меня усталость решила, что пришел её час. С трудом проглотив кусочек хлеба, я быстренько умылась (ожидаемо холодной водой, но даже она не смогла меня взбодрить) и, потратив пять минут на возню с бельем (увы, но никто не озаботился приготовить мне постель), с чувством, близким к эйфории, нырнула под одеяло, приказав магисветильнику погаснуть.