Через мгновенье я вошел в офис, в приемной меня уже ожидали первые клиенты. Это были Свен Якобсон и его супруга Доротея Фольчинелли Якобсон. Ли Сан поприветствовала меня и, превозмогая свои лингвистические возможности, постаралась максимально выразительно представить мне наших гостей. Но получалось ужасно. Ужасно смешно. Это привело меня в чувство. Она произносила имена максимально выразительно и четко, но акцент и ударения превращали все в кашу. В несъедобную на вкус для ушей кашу. Ее слова были быстры и ловки, словно монахи Шаолиня, затем внезапно они спотыкались и лопались, как мыльные пузыри в объятиях у детей в парке аттракционов. Я смог переместить фокус внимания с событий, произошедших секундами ранее в коридоре, и сосредоточиться на клиентах. Похоже, что супруги Якобсон уже познакомились с Ли Сан и их не смущало ее произношение. Впрочем, как мне показалось, они вообще не уделяли пристального внимания происходящему вокруг. Миссис Якобсон эмоционально жестикулировала и шепотом высказывала какие-то претензии и недовольство мужу. Эта женщина – итальянка, Фольчинелли в девичестве. Необыкновенно красивая: зеленоглазая брюнетка, ее черная как смола коса покорно свисала по спине до самой поясницы. Все помещение было просто заряжено энергией ее эмоций. Монолог между супругами продолжался, шепот-крик вибрировал, отскакивая от стен, и врезался в уши всем присутствовавшим своим шипением. Даже Ли Сан, которая с трудом общалась по-английски на простые бытовые темы, казалось, понимала в тот момент каждое слово, смутившись, не знала, как поступить, опасаясь прерывать диалог супругов. Теперь уже диалог, так как мистер Якобсон произнес фразу: «Обсудим это с ней». Мужчина сидел спокойно и сосредоточенно смотрел в никуда. Я узнал в его обреченном и усталом взгляде глаза той самой девушки, которая минуту назад сначала подарила мне крылья и возвысила до небес, а затем окунула в кипящую лаву и превратила в безногую сороконожку. Это были ее глаза. Глаза ее отца. Мистер Якобсон – мужчина, как ты сам понимаешь, скандинавского происхождения, крупного телосложения, высокий и достаточно стройный, с голубыми глазами, светлыми волосами и легкой небритостью, выражавшейся блеском золотой щетины на свету. Он напоминал бога Тора из комиксов и мифологии. Мистер Якобсон заметил меня и Ли Сан и, словно пробудившись от гипноза жены, одернул ее. Мы поприветствовали друг друга. Теперь уже, говоря в полную силу, миссис Якобсон не оставила во мне ни капли сомнения в том, что она является матерью той самой девушки. Это был тот же голос. Факты склеивались в единую картину, и мне оставалось лишь подмечать их подтверждение. Однако супруги пришли за консультацией по бракоразводной процедуре. Миссис Якобсон задавала огромное количество вопросов, стараясь подбирать самые острые, создавая своеобразную драму из каждого. Каждый следующий вопрос был новым актом в драматической пьесе. Всякий, раз задавая вопрос, она следила за реакцией мужа, словно пытаясь вывести его на эмоции, нащупывая болевую точку. Она спрашивала об алиментах и, не давая ответить на вопрос, тут же рассказывала о подробностях их семейной жизни. Так я узнал, что алименты полагаются их младшему ребенку – сыну Марко. Ты ведь не забыл своего приятеля Марко, Винсент? – Расти посмотрел на меня, вопросительно ухмыляясь. – А на колледж для дочери Кэрол у них деньги давно уже были, но та ничего и слышать не хотела о юридическом или экономическом образовании. Вместо этого она хотела изучать океан и прочую чушь.