активности строилось вокруг тем, связанных с анализом изменений в брачно-семейных отношениях и увязывалось с вопросами популяции/депопуляции».5
Видимо, ввиду своих личных взглядов, Н. Л. Пушкарёва сожалеет об отрицании нормальности гомосексуальных отношений и невозможности выступать с позиций феминизма в сфере сексуальных отношений во времена развитого патриархата традиционной культуры, когда создавались основные труды по этнографии.
У традиционалистов подобных сожалений нет, но для нас вполне очевидно, что нормы, которые приняты в сексуальной жизни, во многом зависят от общего культурного уровня общества, моральных ценностей, взгляда на рамки допустимого в интимной жизни, поэтому в современную эпоху постмодернизма особенно актуальной становится проблема сексуального воспитания будущих поколений.
На данный момент даже само понятие сексуального воспитания нередко подменяется и искажается, а вместо воспитания идёт сексуальное развращение, прививание пороков и сексуальных отклонений. Времена изменились, и мы не можем вернуться к обрядам и традициям патриархального общества, но мы можем проанализировать, как действовала система сексуального воспитания в русском традиционном обществе.
Для начала следует определить, какие именно обряды, традиции и практики мы будем исследовать, и что именно мы имеем в виду под русской традиционной культурой. В исторических исследованиях XIX века под русским народом подразумевали великорусов, малорусов и белорусов. В данной работе я, исходя из терминологии XIX века, отношу к русской культуре не только материалы, которые касаются великорусского этноса, но и этнографический материал по обрядам и добрачным сексуальным практикам малорусского (украинского) и белорусского этносов. Таким образом, русский народ принимается расширенно как общее название великорусского (русского), малорусского (украинского) и белорусского народа, а русская культура как совокупность великорусской, малорусской и белорусской культуры. При этом, работа построена всё же в основном на этнографических источниках, касающихся традиции великорусского этноса, так как материалов об украинской и белорусской традиции мне известно гораздо меньше.
Подробное изучение этнографии началось только в XIX веке, поэтому по более раннему периоду у нас, к сожалению, нет детальной информации о народном быте русских крестьян и подробных описаний их добрачных сексуальных практик и традиций. В связи с этим я использую ретроспективный метод, опираясь на хорошо изученные этнографические материалы XIX-XX вв., и перенося эти знания на более ранний период, пробую понять общую динамику развития народной культуры в целом. Но следует отметить, что народная культура русского крестьянства была очень консервативной, поэтому изменялась достаточно медленно, после реформы Никона существенных культурных изменений государственного масштаба в ней не было, а благодаря существованию старообрядцев сохранилось многое и от народной традиции, которая была до Раскола. Зато под действием различных внешних и внутренних условий появлялись региональные отличия и совершенно разные обряды и практики в разных губерниях (областях), а иногда, даже в разных деревнях одной губернии. Эти отличия я буду выявлять и анализировать. При этом следует обратить внимание на то, что границы современных областей РФ далеко не всегда совпадают с границами одноимённых с ними губерний Российской Империи. К примеру, деревни Тихвинского уезда Новгородской губернии сейчас относятся к Волховскому району Ленинградской области, а деревни Ветлужского уезда Костромской губернии сейчас