Но тут луч фонарика зацепил что-то в траве. Она наклонилась и подняла лист бумаги – старый, мятый, но не истлевший. На нём был нарисован круг с крестом внутри, чёрный и неровный, будто сделанный детской рукой. Анна замерла, чувствуя, как кровь стынет в жилах. Это был тот самый символ из дневника, из её сна. Она огляделась, но площадь оставалась пустой. Ветер усилился, зашумел в кронах сосен, и где-то вдалеке треснула ветка. Анна резко повернулась, направив фонарик в лес. Ничего. Только тени, пляшущие между деревьями.
Она вернулась в корпус, чувствуя, как дрожат руки. Лист с символом лежал рядом с дневником на кровати, и Анна не могла отвести от него взгляд. Это больше не было просто заброшкой. Что-то здесь происходило – в 1972-м, а может, и сейчас. Она вспомнила слова деда Фёдора: "Тени шалят." И старуху из магазина: "Не возвращаются." Её журналистское чутьё кричало, что она наткнулась на историю, о которой мечтала, но другая часть – та, что помнила детские походы за тайнами – шептала: "Уходи."